Последние отзывы

  20  

Виллему встретилась со своими родителями.

— Дорогие мои дети, добро пожаловать! Как же давно я вас не видела, — восклицала Габриэлла. — Вы совсем не изменились. Разве что Доминик обзавелся бородой, что очень ему идет! И ни одного седого волоса! А Виллему, ну ни капельки не изменилась. Годы совсем не затронули тебя.

Виллему засмеялась. У нее перехватило горло, когда она увидела своего отца, Калеба. Он держался молодцом, но ему уже было семьдесят семь лет! Мама Габриэлла была на целых десять лет моложе. Она оставалась изысканной придворной дамой, с седыми волосами и тонкими чертами. Её возраст шел ей.

«Но как же они постарели, — думала Виллему. — Скоро их не станет. И кто будет тогда жить в Элистранде? Наверно, только управляющий. Альв будет по-прежнему заниматься усадьбой. Но ведь исчезнет жизнь, атмосфера, близость между людьми…»

Жаль, что у них с Домиником больше не было детей. Кто-то из них мог бы поселиться в Элистранде, ее обожаемом доме детства, с его сбегающими навстречу морю холмами.

Альв, как и раньше, жил в доме. И Виллему очень была этому рада. Когда-то в юности она затеяла, было большие перемены, но взрослые вовремя ее остановили. Как она была теперь рада и благодарна за то, что они ее отговорили.

Ее спальня… Кровать, что она сама соорудила. На дереве не было вырезано никакого пожелания. И хорошо, что так, подумала она. Тогда она была совсем еще ребенком. «Тут спит самый счастливый человек на свете…»

Виллему погрузилась в воспоминания.

Она же была счастлива. Потом спокойные годы в Швеции, с Домиником и Тенгелем III, свекром Микаелом. Хорошие были времена.

Неужели они уже позади?..

Отдохнув после долгого пути, все направились из Гростенсхольма в Линде-аллее — повидаться и обсудить ситуацию.

Доминик и Виллему обстоятельно рассказали о чудовище и его целях.

Когда они обсудили все, Виллему добавила:

— В последнее время чудовище исчезло, больше мы ничего не знаем.

Никлас помолчал.

— Оно уже было здесь, — коротко бросил он.

— Что? — удивленно спросил Доминик.

— Да. Несколько дней тому назад. Его следы видели в лесу, совсем недалеко отсюда. Они, правда, были не совсем свежие. А потом и они пропали.

— Следы еще можно найти? Мы с Виллему очень бы хотели посмотреть на них.

— К сожалению, нет. Этот капитан Дристиг, что привел с собой целый батальон негодяев…

— В батальоне примерно шестьсот человек, Никлас, — поправила его Габриэлла. — С ним же было не более тридцати-сорока человек!

— Какая разница! Они же приходили сюда, расспрашивали о чудовище. Их задача — уничтожить его. Пока им не везет. Их должно быть не менее сотни. Кого-то убили, кто-то сам дезертировал. Оно очень опасно, Доминик. Даже капитан Отчаянный выглядел угнетенным, и я что-то не заметил в нем особого желания продолжать преследование. Но его смелые парни так постарались, что вытоптали все следы.

— Жаль. И куда же направили свои стопы эти бесстрашные кнехты? — спросила Виллему.

— Крутились где-то у соседнего поселка, ожидая появления новых следов, — отвечал Андреас.

Никлас задумался.

— Но Ирмелин рассказала кое-что. Я думаю, нам стоит прислушаться.

Все повернулись к высокой блондинке. Та даже чуточку смутилась:

— Не думаю, что это так важно, но я расскажу. Четыре-пять ночей тому назад я проснулась оттого, что за мной кто-то следил. Но мы живем на втором этаже, так что это невозможно. За окном у нас видны горы. От них словно исходила какая-то угроза.

— Вы потом ходили туда? — спросил Доминик.

— Пока нет.

— Тогда поедим и пойдем туда. Меня очень интересует одна вещь — сколько же лет этому чудовищу.

Наступила мертвая тишина. Наконец ответил Маттиас:

— Мы не знаем. Никто никогда не упоминал о его возрасте. Наверно, еще ни один человек не подошел к нему так близко, чтобы судить об этом.

— Есть все же один — Хромоножка. Альв, будь добр, позови его, — попросила Виллему.

— Разве его зовут Хромоножка? — возмутилась Габриэлла.

— Да, это на самом деле так. Мама, не могла бы ты его окрестить? Тогда ему подберут подходящее имя.

— Обязательно, — пообещала Габриэлла.

Альв привел с собой чисто вымытого и прилично одетого мальчика. Теперь в нем никто не смог бы узнать несчастное, жалкое существо, что лежало в придорожной канаве. В его глазах появился блеск.

  20