очень нудно 
7 
– Не богохульствуй! – одернул его старший товарищ. – Никто на вашу казну не покушается. Вообще не понимаю, почему это тебя так задевает…
– Потому и не понимаешь, что не привык жить нуждами гарнизона. А мне на довольствие всего личного состава выделялось по триста золотых крон в месяц, и как хочешь, так и выворачивайся. А уж про то, чтобы за каждую отдельную тварь платить, – и речи не шло! Безумие какое-то!.. Нет, я, конечно, помню времена, когда благородный металл ничего не стоил и за серебряную крону не купить было и сухой лепешки. Но это в самые худшие дни войны. А в мирное время, до прихода Тьмы, деньги были еще дороже, чем теперь! Откуда же такие цены? Эти твои ведьмаки – сущие кровопийцы, вот что я скажу. Хуже ростовщика Циффера наживаются на чужой беде. Хорошо, что они ныне не в чести. Не пойду в ведьмаки, хоть режь. У меня пока еще совесть есть.
Уж и не рад был Легивар, что затеял этот разговор. Каким-то странным, неожиданным боком он обернулся. Отважных ведьмаков прошлого, героев, достойных песен и легенд, кумиров всех юных магов, Йорген фон Раух ухитрился выставить едва ли не грабителями с большой дороги. Вот она – темная нифлунгская порода: что угодно наизнанку вывернут!
()
Глава 2,
в которой Йорген отправляется в пивную, но оказывается в личных апартаментах господина ректора, а потом пишет письмо родным
Ужели трезвого найдем
За скатертью студента?
А. С. Пушкин
Итак, в ведьмаки Йорген идти отказался. А в пивное заведение вечером пошел. Но не потому, что захотел выпить, а потому, что обещал встретиться с приятелями и отметить конец семестра.
Академия была не единственным учебным заведением богатой и процветающей Реонны. Имелся здесь и свой университет, в коем молодые люди Эдельмарка, соседней Фриссы и многих других земель изучали тривиум, квадривиум, юриспруденцию, медицинскую магию и богословие.
О, это был совсем иной народ, он не имел ничего общего с мрачными и суровыми личностями, постигавшими тайные науки в академических стенах. Школяры университета, даже те из них, что изучали богословие и метили в хейлиги, были парнями лихими и бесшабашными, дуэлянтами, повесами, гуляками и развратниками. Это об их разгульной и веселой жизни ходили байки в народе, и они делали все возможное, чтобы оправдать свою сомнительную репутацию. Они дрались меж собой и с горожанами. Они устраивали пирушки и упивались до положения риз. Они попрошайничали на улицах, но не смиренно, как подобает нищим, а распевая охальные песни. Они нарочно ходили к блудницам, ели рыбу и пили пиво в третий, постный, день недели, когда по закону божьему полагалось отказываться ото всех плотских утех. Они устраивали «праздники дураков»: рядились ночными чудовищами, толстыми бабами, динстами-евнухами и даже самими Девами Небесными и в таком непотребном виде толпой бегали по городу. Они сквернословили в храмах и приводили туда свиней либо ослов. Они творили еще много разных безобразий, мы не станем все называть, слишком длинным вышел бы перечень и увел бы нас от основного сюжета.
Беспокойный нрав школяров доставлял немало хлопот реоннским властям и простым обывателям. Но Йорген фон Раух с некоторыми из них сошелся (к великому неудовольствию Легивара Черного). Не то чтобы близко – так, приятельствовал. И не то чтобы сразу, а после того лишь, как сломал пару чужих носов, вывихнул несколько чужих челюстей и чуть не выбил чужой глаз (на самом деле он этого не хотел, они сами стали задираться, смеялись над его магическим хвостом). Но после короткой драки насмешники прониклись к нему уважением и, вопреки обыкновению, приняли в свою компанию.
Обычно же университетские школяры и студиозусы-маги друг друга не жаловали. Вражда эта (причины которой никто уже не помнил), по слухам, длилась не первую сотню лет, войдя в традицию и перерастая порой в настоящую войну. Побоища случались по ночам прямо на городских улицах. Число учеников академии даже в самые лучшие времена едва превышало полусотню, но на их стороне была магическая сила и боевая выучка. Школяры брали количеством – их-то насчитывалось раз в десять больше. В воздухе летали огненные шары, булыжники из развороченной мостовой, звенел металл, звенели выбитые окна, и кровь лилась из ран, обещавших превратиться со временем в эффектные шрамы, свидетельствующие о доблести их обладателей. В общем, молодежь развлекалась, а бедные реоннцы страдали.
7 
