Последние отзывы

  22  

– Просто я не знаю других, только Слюст, – миролюбиво отвечал ланцтрегер. Ему не хотелось ссориться. Настроение стало бодрым, и тоска последних недель сошла на нет. Кончилось мирное время, жизнь стремительно входила в привычную с детства колею.

Глава 5,

в которой Легивар Черный соединяет мертвое с живым и демонстрирует отсутствие ложной скромности, а Йорген заводит странное знакомство

Бежит с намереньем жестоким

Ей нос и уши отрубить…

А. С. Пушкин

Эдельмарк по праву считался самым густонаселенным королевством запада. Села, деревни и отдельно стоящие хутора встречались здесь буквально на каждом шагу, их разделяло не более двух-трех лиг. В деревнях и хуторах народ жил мирный и состоятельным путникам всегда был рад угодить: удалось очень дешево купить трех лошадей (с лихвой хватило бы и на четвертую, но Лизхен ездить верхом не умела, ее усаживал перед собой Легивар), разжиться запасом еды и кое-каких вещей, полезных в дальней дороге. Но в селах были свои маленькие храмы, и змеи-лестницы кое-где уже успели обвить их стены. В таких местах дорога была перегорожена телегами, и мужики с дрекольем требовали от каждого из путников, будь он пеший или конный, доказательств непричастности к колдовству – целое испытание нужно было пройти. К счастью, действовали они в меру собственных суеверных представлений, не имеющих под собой никакой реальной основы.

Одни воображали, будто колдун не способен переступить через окружность, начертанную рыбьей кровью. Другие были убеждены, что он обязательно обернется серым волком, если перекувыркнется через нож. Третьи желали, чтобы испытуемый три раза читал «Восславим Дев Небесных», а потом широко разевал рот, поскольку на третьем разе у предполагаемого колдуна должен был окаменеть язык. Четвертые хотели не молитв, а заклинаний. Видно, очень умными себя считали, вот и придумали: если колдовскую формулу произнесет человек простой – ровным счетом ничего не произойдет, но в устах чародея она обретет силу и колдовство свершится: вода в ведре покроется льдом (именно на такой эффект была рассчитана раздобытая ими формула). Что ж, Легивар от души веселился, нарочито медленно, по слогам, будто совершенно незнакомый текст, читая предложенное заклинание. Дураки! Разве в одних словах дело?

В общем, испытания были нелепыми до курьезного, друзья наши справлялись с ними легко, так что долго удавалось обходиться без кровопролития. Только у Йоргена однажды возникла заминка с кувырком через нож. Нет, в зверя он не обернулся, на такое способны вервольфы, но отнюдь не нифлунги, хотя и те и другие в равной мере принадлежат Тьме. Произошло превращение несколько иного рода – парик слетел с головы, а под длинным подолом, в котором он благополучно запутался, обнаружились штаны с сапогами. В общем, была девка, стал парень, да еще природы нечеловеческой – чистой воды колдовство! Мужики ощетинились вилами, топорами да дубинами: не пройдешь, нечестивец! На костер его!

Ну что ж? Десять кнехтов, одни вилы, четыре топора, пять дубин… Достал свой меч Йорген фон Раух, ланцтрегер Эрцхольм, глава Ночной стражи Эренмаркского королевства, привычный выходить один, в темноте, против трех вервольфов, – и отлетела ближайшая рука с топором в дорожную пыль, выпустила топор, заскребла пальцами, не понимая еще, что конец ей пришел…

Все. Больше желающих творить божий суд не нашлось. Мужики с воем умчались за рощу, оставив и оружие свое, и раненого товарища прямо посреди дороги.

– И что нам теперь делать? – спросил Йорген озадаченно. – Ведь помрет. Кровью истечет!

– Туда ему и дорога! – не промедлил с ответом Легивар. – Он тебя сжечь хотел. Поехали отсюда, пока эти олухи не привели подмогу.

Ланцтрегер послушно вскочил на коня… и тут же спрыгнул.

– Нет, я так не могу! Все-таки живой человек… пока.

Ну не умел ланцтрегер Эрцхольм воевать с людьми, что тут поделаешь? Защищать их привык от ночных тварей, а не убивать.

– Надо его перевязать, что ли…

– Надо! – от души согласился благородный силониец и тоже спешился.

Вдвоем они кое-как перетянули обрубок жгутом из куска нижней юбки Лизхен, остановили кровь. Тогда пострадавший открыл дурные от боли и ужаса глаза и сказал: «А-а-а!» Потому что склонились над ним не добрые соседи, а заезжие колдуны.

  22