Последние отзывы

  131  

Не многим веселее были лица покидавших Сен-Жермен. С тех пор, как Людовик впервые объявил, что намерен переехать в Версаль со двором, со своим семейством и с правительством, прошло шесть лет, и никто уже не верил, что когда-нибудь этот проект осуществится. Все пребывали в блаженной уверенности, что если переезд и случится, то наступит он гораздо позже, неведомо когда, в неизвестном будущем. Самым печальным для всех было то, что в Версале они поселятся не временно, а навсегда. Отныне все они будут жить в «деревне». Можно сказать, в поле, в болотах... А в Сен-Жермене всем было так уютно: славный городок всего в трех часах езды от Парижа. До столицы можно было и по Сене доплыть, если дороги потонули в грязи, а ты не слишком торопишься... К тому же у каждого здесь был уже построен особняк или прикуплено именьице, сложились свои привычки, и вот теперь приходится покидать этот рай и переселяться в огромный дворец, конечно, сказочный и необыкновенный, но совершенно необжитый и такой холодный! Дворец этот невозможно обогреть как следует, там повсюду гуляют сквозняки! А виды! Вокруг — плоская болотистая равнина, от нее одни неприятности, с которыми не так-то легко справиться! Даже те, кто уже успел построить себе жилище в образующемся вокруг королевского дворца городке, предпочли бы иметь побольше времени для обустройства. За одно можно было поблагодарить Господа Бога: весна была в разгаре, и великолепная перспектива парка, чудесные сады, фонтаны, конечно, будут радовать глаз. Но для тех, кто был не так уж богат, парк с фонтанами служил слабым утешением, потому что им предстояло жить в тесных каморках с низким потолком — на антресолях, под лестницами. Да и дворец был еще не достроен. В нем по-прежнему продолжались работы. В этом году предполагалось закончить строительство Больших конюшен и южного крыла. Северное пока было только в проекте. Часовня была только одна-единственная, и освящать ее предстояло в ближайшем будущем в присутствии короля, разве это утешительно? В общем, неудобства, недостатки и неприятности версальской жизни в значительной мере превышали ее достоинства...

В жизни придворных дам Ее величества королевы было мало забав и развлечений, но Шарлотта обрела ту размеренность, спокойствие и устойчивость жизни, какие сопутствовали ей разве только в монастыре. Ежедневное расписание выполнялось неукоснительно: многочисленные молитвы и обязанности по обслуживанию королевы. Вести, приходящие из большого мира, тоже не нарушали спокойный и размеренный ход жизни. Убийцы мадам де Брекур заплатили за свое преступление колесованием, и можно было их больше не опасаться. Ла Пивардьер, судя по слухам, сбежал за границу, но и его приговорили к смертной казни, которая неминуемо осуществится, если ему вдруг придет в голову шальная мысль вернуться во Францию. Париж — и королевский двор тоже! — испытывал неимоверное облегчение: Суд ревностных, завершив несколько процессов, окончательно прекратил свою деятельность. После того как на костре заплатила за свои злодеяния Филястр, загорелось всего еще только два костра. Главным обвиняемым удалось спасти свою жизнь — очень уж боялись их предсмертных признаний на площади! — но какой ценой! Дочь Вуазен вместе с еще одной колдуньей были отправлены в крепость Бель-Иль. Слуги Сатаны Гибур, Лезаж и двое из его помощников — Романи и Гале — в крепость в Безансоне. Там их не только приковали цепями к стенам их камер, но еще и замуровали, так все боялись, как бы они не сбежали. Приказы Лувуа по отношению к ним были совершенно безжалостны. В случае, если эти преступники надумают жаловаться или вновь произнесут вслух некоторые имена, «их следует подвергать самому суровому наказанию при малейшем звуке, который они посмеют издать, пусть это будет даже вздох» ^[76].

«Великое переселение» разрушило уютный кокон, в котором до поры до времени пребывала Шарлотта. Ей было очень больно покидать Сен-Жермен, потому что она чувствовала, что уезжает отсюда навсегда. Жаль ей было и Старого дворца, в нем ей было хорошо и спокойно, как-никак, он был построен по человеческим меркам, чего не скажешь об огромном великолепном Версале. О нем она думала с восхищением и испугом, словно об океане, куда ей предстояло броситься. Прощайте, утренние прогулки по парку, иной раз даже с книжкой в руках! Королева редко прибегала к услугам своей чтицы, зато сама чтица пользовалась любой возможностью, чтобы почитать, и буквально поглощала одну книгу за другой... Не будет в Версале и приятных встреч с молодыми дворянами, приближенными короля, которые здесь частенько бывали из-за близкого расположения королевских покоев. И с самим королем она уже не будет беседовать изредка по утрам. А ведь Его величество, похоже, даже получал удовольствие, обмениваясь несколькими фразами с юной девушкой, напоминавшей ему совсем иную прекрасную особу. Шарлотта сама себе удивилась, когда почувствовала, что и ей эти разговоры доставляют удовольствие. Людовик XIV становился обворожительным, когда этого хотел. Прекратятся и случайные встречи с мадам де Монтеспан, которые больше радости доставляли маркизе, чем Шарлотте. В Версале общая жизнь двух дворов рассеется, разъединится, и неизвестно, каковой она вообще будет, поскольку апартаменты короля и королевы разделяют несколько сотен туазов ^[77]Зеркальной галереи, которая пока еще к тому же не достроена. Зато можно было надеяться, что все они будут реже видеть мадам де Ментенон!

  131