Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
32 
— Господин Грип живет в усадьбе Бергквара. Он работает там писарем, можно сказать, инспектором.
Теперь настала очередь Хейке падать в обморок.
— Бергквара? Но разве она находится не на берегу Балтийского моря? Здесь, в центре Смоланда?..
— Да, на берегу Балтийского моря есть Бергквара, это верно. Но там так называется целый округ. А здесь находится усадьба Бергквара, принадлежащая графу Поссе.
Тот самый Поссе, что женат на Катарине Шарлотте фон Оттер! Теперь все стало на свои места.
Какое странное совпадение: маленький сын Арва Грипа по имени Кристер должен был отправиться в округ Бергквара, а сам он — в поместье с тем же названием! А что, если…
Что, если слепой ошибся? Он ведь говорил о Бергкваре, что на берегу Балтики. Но отправилась ли пара, взявшая мальчика, именно туда? Может быть, они говорили об этой Бергкваре, а не о той, что на берегу Балтики?
Хейке решил выждать время и ничего пока не говорить Арву, пока не узнает все поточнее.
— Похоже, Вы знаете карту Швеции лучше, чем другие, — дружелюбно сказал он женщине.
Услышав такие любезные слова, она забыла о своем страхе.
— Еще бы мне не знать Швецию! — фыркнула она. — Я объездила весь Смоланд, весь Сконе и Блекинге с этим бестолковым проповедником! Он был красив, умел поговорить, и я сдуру бледнела перед его талантом и его… — В самый последний момент ей удалось избежать произнесения грубого слова. — И что я получила от этого? Вот что!
Она показала ему свое плечо. Оно было великолепным. И оно было покрыто синяками разных оттенков и различной давности.
Хейке наморщил лоб.
— Он бьет вас?
— Как видите, — с горечью ответила она. — Если бы я смазывала все эти ссадины, получилась бы настоящая картина — и не нужно никакой доски, какая бывает у художников.
— Палитры, — улыбнулся Хейке. — Хорошо, что у вас есть чувство юмора! Впрочем, смеяться тут особенно нечему.
— Можно и посмеяться, — уже совсем оттаяв, сказала она. — Но теперь этот мерзавец наказан. Теперь он отправился к Угле-Кьерсти, потому что не в состоянии мочиться: моча у него только капает!
Хейке предпочел нейтральное молчание, не зная точно, как ему реагировать на подобную фривольность.
— Не одна я виновата в том, что у него нет сына. В неменьшей мере — это и его ошибка, — агрессивно добавила она. — Но если Вы пойдете к Грипу, передайте привет Гунилле, моей дочери, и скажите, что платье ее готово. Вам нужно идти прямо через лес, и Вы сразу же увидите поместье Бергквара. И писаря…
Она подробно рассказала ему, как найти дом Арва Грипа.
Несколько сбитый с толку неожиданной встречей с такой яркой личностью, как Эбба, Хейке продолжал свой путь дальше. Он уговаривал коня потрудиться еще немного, обещая ему отдых, еду и тепло.
Конь у него был красивым, в нем текла кровь Липпицанеров, хотя породистым он не был. Он давно уже разделял все трудности со своим хозяином и заслужил достойную награду.
Хейке и сам был таким усталым, таким усталым! Но желание довести до конца начатое дело превращало его усталость в дрожь нетерпения. Его глаза лихорадочно горели, в горле пересохло. Зато теперь он был у цели. Во всяком случае, на первом этапе своих странствий.
Впервые после смерти Сёльве Хейке предстояло встретиться с одним из своих родственников!
Описание Эббы было точным, и он без труда нашел жилище Арва, находящееся в самом центре нового здания. Резиденция Поссе представляла собой великолепную постройку.
Там было полно народу, но, занятые строительством или подготовкой к Рождеству, люди совершенно не обращали внимания на чужака, ведущего на поводу свою лошадь.
Возле двери в жилище Арва он увидел молоденькую девушку, пытавшуюся прикрепить к высокому шесту рождественский сноп. Привязав к столбу лошадь, Хейке подошел к ней.
— Давай я помогу, — сказал он и, стоя за ее спиной, поднял сноп повыше.
Она удивленно повернулась к нему и, увидев рядом с собой его лицо, невольно вскрикнула:
— Ах, я думала, извините… я не думала…
Хейке улыбнулся ей.
— Ничего, я уже привык. Ты Гунилла, не так ли?
— Да.
— Твоя мать передает тебе привет. Она сказала, что платье готово. И еще она просила передать, что люди начинают сплетничать об этом.
Гунилла, до этого как зачарованная смотревшая на него, выпалила:
32 
