Последние отзывы

  22  

Фортнем изучающе покосился на приятеля. Машина катила вперед на средней скорости.

– Ладно. Выкладывай.

Уиллис откинулся на спинку кресла и сосредоточенно уставился на ногти своих рук.

– Погоди чуток. Веди машину и не обращай на меня внимания. Ага. Ну ладно. Вот что я тебе намеревался сказать: с этим миром что-то неладно.

Фортнем тихонько рассмеялся:

– А когда с ним было ладно?

– Да нет, я имею в виду… Странное что-то… небывалое… происходит.

– Миссис Гудбоди, – произнес Фортнем себе под нос – и осекся.

– При чем тут миссис Гудбоди?

– Сегодня утром она поведала мне о летающих тарелках.

– Нет. – Уиллис нервно куснул костяшку на указательном пальце. – Это не похоже на летающие тарелки. По крайней мере мне так кажется. Интуиция – это, по-твоему, что?

– Осознанное понимание того, что долгое время оставалось подсознательным. Но только никому не цитируй это наскоро скроенное определение. В психиатрии я всего лишь любитель. – Фортнем снова рассмеялся.

– Хорошо-хорошо! – Уиллис отвернул просветлевшее лицо и поудобнее устроился на сиденье. – Ты попал в самую точку! То, что накапливается на протяжении долгого времени. Копится, копится, а потом – бац, и ты выплюнул, хотя и не помнишь, как набиралась слюна. Или, скажем, руки у тебя грязные, а тебе невдомек, когда и где ты их успел перепачкать. Пыль ложится на предметы безостановочно, но мы ее не замечаем, пока не накопится много, и тогда мы говорим: фу-ты, какая грязь! По-моему, как раз это и есть интуиция. А теперь можно спросить: ну а на меня какая такая пыль садилась? То, что я видел по ночам сколько-то падающих метеоритов? Или наблюдения за странностями погоды по утрам? Понятия не имею. Может, какие-то краски, запахи, загадочные поскрипывания в доме в три часа ночи. Или то, как у меня почесываются волоски на руках? Словом, Господь один ведает, как накопилось столько пыли. Только в один прекрасный день я вдруг понял.

– Ясно, – несколько обеспокоенно сказал Фортнем. – Но что именно ты понял?

Уиллис не поднимал взгляда от своих рук, лежащих на коленях.

– Я испугался. Потом перестал бояться. Потом снова испугался – прямо среди бела дня. Доктор меня проверял. У меня с головой все в порядке. В семье никаких проблем. Мой Джо замечательный пацан, хороший сын. Дороти? Прекрасная женщина. Рядом с ней не страшно постареть и даже умереть.

– Ты счастливчик.

– Сейчас вся штука в том, что за фасадом моего счастья. А там я трясусь от страха – за себя, за свою семью… А в данный момент и за тебя.

– За меня? – удивился Фортнем.

Он припарковал машину на пустынной стоянке возле супермаркета. Какое-то время Фортнем в полном молчании смотрел на приятеля. В голосе Уиллиса было что-то такое, от чего мороз бежал по спине.

– Я за всех боюсь, – сказал Уиллис. – За твоих и моих друзей и за их друзей. И за всех прочих. Чертовски глупо, правда?

Уиллис открыл дверь, вышел из машины и потом нагнулся посмотреть в глаза Фортнему.

Тот понял: надо что-то сказать.

– И что нам в этой ситуации делать? – спросил он.

Уиллис метнул взгляд в сторону палящего солнца.

– Быть бдительными, – произнес он с расстановкой. – На протяжении нескольких дней внимательно приглядываться ко всему вокруг.

– Ко всему?

– Мы не используем и десятой части способностей, отпущенных нам Богом. Необходимо чутче слушать, зорче смотреть, больше принюхиваться и тщательнее следить за вкусовыми ощущениями. Возможно, ветер как-то странно метет вон те семена на этой стоянке. Или что-то не в порядке с солнцем, которое торчит над телефонными проводами. А может, цикады в вязах поют не так, как положено. Нам следует хотя бы на несколько дней и ночей сосредоточиться по-настоящему – прислушиваться и приглядываться и сравнивать свои наблюдения.

– Хороший план, – шутливо сказал Фортнем, хотя на самом деле ощутил нешуточную тревогу. – Я обещаю отныне приглядываться к миру. Но, чтобы не прозевать, мне надо хотя бы приблизительно знать, что именно я ищу.

С искренним простодушием глядя на него, Уиллис произнес:

– Если оно тебе попадется – ты не пропустишь. Сердце подскажет. В противном случае нам всем конец. Буквально всем. – Последнюю фразу он произнес с отрешенным спокойствием.

Фортнем захлопнул дверцу. Что сказать еще, он не знал. Только почувствовал, как краснеет.

Похоже, Уиллис уловил, что приятелю неловко.

– Хью, ты решил, что я… Что у меня крыша поехала?

  22