Последние отзывы

  19  

– Ну, хорошо, – смиряясь, вздохнула Марианна, – снова я вынуждена сдаться! Итак, я буду придворной дамой! Но во имя неба не спешите, дорогой герцог, с подписанием этого знаменательного декрета! Чем позже он появится…

– О, если повезет, я смогу протянуть до августа, а может быть, даже до сентября!

Сентября? Марианна сразу же заулыбалась. В сентябре ее состояние будет достаточно заметным, чтобы избавить ее от появления при дворе, ибо, по ее предварительным расчетам, ребенок должен был родиться в первых числах декабря.

Она вышла на крыльцо и непроизвольно протянула руку для поцелуя Дюроку.

– Вы сама любовь, дорогой герцог! И, что гораздо дороже, настоящий друг!

– Я предпочел бы ваше первое определение, – проговорил он с комичной гримасой, – но я удовлетворюсь и дружбой. До скорой встречи, милая дама!

День уходил в оранжевом неистовстве заката за холмами Сен-Клу, где легкий бриз неторопливо вращал крылья ветряных мельниц. На променаде Лоншана было очень людно, целый сверкающий мир блестящих красивых всадников, светлых туалетов и разноцветных мундиров. Здесь можно было увидеть только пышные перья, кружева, драгоценности и позолоту в этот предвечерний час, когда хорошим тоном считалось показаться в бесконечных вереницах экипажей, которые шагом поднимались или спускались, часто часов до одиннадцати вечера, по длинной аллее, как вошло в моду у старинных богатых посетительниц аббатства Лоншан, смазливых кокеток и певичек в царствование Людовика XVI, и пользовалось не меньшей популярностью у «щеголих» Директории после революционных мук.

Вечер был такой приятный, что Марианна решила продлить удовольствие и возвращаться домой не спеша. Она сегодня обновила сюрприз Аркадиуса к ее возвращению: новый экипаж – открытую коляску, заказанную им у каретника Келлера. С ее зелеными бархатными подушками и сверкающей медью коляска выглядела роскошной и оказалась очень удобной. Многие поглядывали на великолепный экипаж и ту, кто его занимал: женщины с любопытством, мужчины с видимым восхищением, вызванным как полулежавшей на подушках очаровательной молодой женщиной, так и четверкой белоснежных липицанов, которыми уверенно управлял надутый от гордости, в новой, черной с золотом ливрее, Гракх. Некоторые гуляющие, узнав Марианну, адресовали ей поклоны или улыбки. Среди них были м-м Рекамье, баронесса де Жокур, графиня Кильманзег и княгиня де Талейран, которая, встретив ее карету, бурно приветствовала ее с видом собственницы. Очевидно, сиятельная дама считала себя в какой-то мере первооткрывательницей этой новой звезды высшего парижского общества. Некоторые мужчины подъезжали, чтобы, сняв шляпу, поцеловать ей руку, в то время как их лошади шли вплотную к коляске, но у Марианны не было желания вести праздные разговоры, и она ограничивалась улыбкой, приветливым словом и не удерживала их, даже красавца князя Понятовского, готового повернуть обратно, чтобы сопровождать ее, несмотря на то что он ехал в Сен-Клу, где его ждал Император. Она предпочла отдаться убаюкивающему покачиванию коляски, вдыхая тепловатый воздух, напоенный сладким ароматом цветущих акаций и каштанов. Ее равнодушный взгляд скользил по пестрому потоку, оживляясь, увидев знакомое лицо.

Однако, когда движение было приостановлено людьми князя де Камбасерес, сияющего в своем обычном раззолоченном одеянии, над которым возвышались тройной подбородок старого бонвивана и напудренный парик 1780 года, чтобы сделать проход для их хозяина, внимание Марианны остановилось на одном всаднике, который резко выделялся среди всей этой блестящей толпы. Не столько, впрочем, костюмом, сколько характерной примечательностью лица и всего его облика. Он приближался по боковой аллее, уверенно управляя красивым золотистым гнедым, приветствуя улыбавшихся ему многочисленных женщин, и образовавшийся затор, похоже, ничуть его не беспокоил.

По обтягивавшему торс темно-зеленому мундиру с красными нашивками, по украшавшему высокий воротник кресту Святого Александра и особой форме большой черной треуголки с султаном из перьев Марианна догадалась, несмотря на алевший на его груди крест Почетного легиона, что это русский офицер. Без сомнения, это был один из атташе царского посла, старого князя Куракина, которого она часто встречала у Талейрана. Но этого офицера она никогда не видела, тогда как лица других, таких, как Нессельроде или Румянцев, были ей уже знакомы. Это же лицо запоминалось с первого взгляда.

  19