Последние отзывы

  89  

– Донна Фьора! Ведь это вы, я не ошибся? – воскликнул торговец.

– Конечно, я, мессир Маркез! – ответила она, приветливо улыбаясь. – Я так рада видеть вас!

– Надеюсь, что вы остановитесь у нас?

– Я бы не осмелилась. В прошлый раз я доставила вам столько хлопот, вам и вашей супруге!

Именно в дом Маркеза и его жены перенесли тогда раненую Фьору, после дуэли между Кампобассо и де Селонже. Там ее приняли со всем возможным вниманием и гостеприимством, и именно в их доме спустя год она провела те три дня вместе с Филиппом де Селонже, которые навечно остались в ее памяти. В те дни Маркез дал приют в своем доме останкам наполовину объеденного волками Карла Смелого, найденного на льду озера.

– Только не говорите этого при Николь! – воскликнул тот. – Безо всяких разговоров я беру вас с собой! Не забудьте о моем грузе, сержант!

– Слушаюсь, мессир Маркез! Все будет сделано!

Скоро Фьора, поддерживаемая под руку своим старым другом, вместе с Флораном, который вел на поводу лошадей, поднимались вверх по Новой улице. Она предпочла бы появиться в этом городе незамеченной, но встреча с Маркезом пришлась как нельзя более кстати после того, как она узнала о том, что герцога Рене в городе нет. Ее письмо не нашло адресата, и тогда неизвестно чем бы кончилось ее разбирательство с сержантом Гаше.

Дом Маркезов почти не пострадал от войны, и вид его пробудил во Фьоре множество отрадных и горьких воспоминаний. Она сама не могла толком разобраться, какие же из них были для нее важнее. В этом доме она лежала с глубокой раной на плече, но здесь же она после долгой разлуки встретилась с Леонардой, которая прошла огни и воды, чтобы увидеть свою любимицу. Здесь она провела радостные дни встречи с Филиппом, но в этом же доме случился и разрыв с ним, в котором Фьора не переставала себя упрекать, считая свой поступок самой большой из всех ошибок.

Николь Маркез приняла ее так, как будто они расстались только вчера. Эта крупная и обычно довольно сдержанная в своих чувствах женщина обняла ее как родную сестру, и Фьора поняла, что ее действительно рады видеть. Но когда хозяйка открыла дверь в ту комнату, откуда она ранним январским утром, завернувшись в покрывало, гордо, как королева, ушла, Фьора не выдержала и разрыдалась.

В недоумении Николь Маркез обняла ее за плечи.

– Простите! – прошептала она. – Я отведу вас в другую комнату!

– Нет, нет... умоляю вас... Не обращайте внимания, – Фьора вытерла слезы. – Это ничего... Мне необходимо возвратиться в прошлое, даже если это так тяжело! Ведь меня привело сюда именно паломничество в прошлое!

– Я никогда не поверю, что и вас привело сюда желание поклониться праху покойного герцога Карла! – покачала головой Николь.

– Да, это не совсем так. Вы не помните молодого Баттисту Колонна, которому поручили меня охранять?

– И который так вас полюбил? Я его хорошо помню. Он и не уезжал из нашего города, а ушел в монастырь Пресвятой Богородицы.

– Он уже успел дать обет? – спросила Фьора.

– Трудно сказать, что на самом деле происходит в монастыре бенедиктинцев, но, судя по всему, нет. Сейчас, безусловно, монахов гораздо меньше, чем до войны, но если этот мальчик дал обеты, от которых уже нельзя отказаться, то тогда ему было бы невозможно покинуть стены монастыря. Однако он каждое утро приходит сюда молиться вместе с несколькими монахами и следит за могилой Карла Смелого. Священники церкви делать этого не хотят и ужасно довольны, что могут переложить такой тяжелый труд на кого-то другого. Если желаете, то можете пойти взглянуть на него во время утренней мессы. Вы его точно там увидите.

На другое утро, накинув темную вуаль, Фьора отправилась к ранней мессе. Прежде чем опуститься на колени перед главным алтарем, она поискала глазами могилу герцога и без труда нашла ее там, где ей указала Николь. Вокруг нее, как почетная стража, стояло несколько зажженных свечей, а на самой могильной плите горела красноватым светом масляная лампада. В храме никого не было, но когда по окончании службы Фьора повернулась и посмотрела на могилу еще раз, то заметила коленопреклоненную фигуру человека в белом монашеском плаще, которая, спрятав лицо в ладони, погрузилась в глубокую молитву.

Фьора бесшумно приблизилась. Она не сомневалась, что это точно Баттиста Колонна.

Опустив руки, он наклонился, чтобы коснуться губами мраморной плиты, а когда поднялся, Фьора легонько коснулась его плеча.

  89