Последние отзывы

  59  

Подобно Доминику, Никлас глубоко и искренне верил в Бога. Оба знали об отказе Виллему ходить в церковь, оба понимали, что проявляется наследственность. Поэтому они считали, что из всех троих, имевших кошачьи глаза, Виллему была самой «меченой». Но Никлас никогда не наблюдал проявлений ее способностей. Он вообще не знал, каково ее призвание — для злых ли, добрых дел она получила в наследство желтые глаза.

Бедному Никласу пришлось потрудиться с грудной клеткой Скактавла. К тому же он никак не мог сосредоточиться на раненом. Но все-таки он заметил улучшение сердечного ритма — он знал, что его целительные руки оказывают воздействие помимо его воли.

Маттиас не отходил от раненого: он прилагал все свои силы, чтобы спасти этого человека.

Так что все не трогались с места весь день, пока ни прибыл из Акерсхюса нотариус с военным подразделением.

Марит стала, бесспорно, центром внимания: она помнила не так уж много о том холме между Энгом и Мубергом, но ей предстояло вести за собой целую толпу знатных людей!

Наконец-то все тронулись в путь. Марит сидела впереди Ларса на их старой кляче, они впервые в жизни ехали верхом в такой компании.

Здесь собралась вся родня из рода Людей Льда, в том числе и Габриэлла, несмотря на протесты Калеба. Только Эли осталась дома, чтобы присмотреть за Элизой и Йеспером, а также Хильда, чтобы ухаживать за Скактавлом, который имел короткую беседу с нотариусом.

Здесь были все мужчины из Свартскугена. Их осталось теперь не так много, но те, кто еще был жив, горели желанием вступить в бой. Наконец-то воллерский помещик получит то, что он давно заслужил! Были еще арендаторы из Гростенсхольма, а также парни из Эйкебю и просто посторонние. Кому не хочется слегка пощекотать себе нервы, да и фрекен Виллему любили в этих краях. Доминика знали не так хорошо, потому что он жил в Швеции.

Прошло уже три дня с тех пор, как Доминик отправился на поиски Виллему, и каждому было ясно, что с ним произошло несчастье. Те у кого не было лошади, садились сзади товарища. Брали только мужчин, 10—12-летних мальчишек отсылали домой.

Это был настоящий боевой отряд, ехавший через лес к округу Муберг.

Было решено сразу же пуститься на поиски места заточения Виллему, не заезжая в поместье Воллера или судьи. Они не должны были знать об этом, в противном случае они могли бы дать распоряжение расправиться с Виллему.

Среди Людей Льда не было какого-то одного предводителя. Калеб, Бранд, Андреас и Никлас вместе выполняли эту задачу. Маттиас вообще не относился к типу лидеров. Его жена Хильда, в отличие от него, была более предприимчивой — это она управляла Гростенсхольмом. Но военные походы были не ее делом.

Среди них был и старый Бранд — никто не смог отговорить его ехать. Увидев своего друга юности, собирающегося в поход, Йеспер тоже захотел присоединиться к нему, но все наотрез отказались брать с собой неуклюжего и болтливого старика. Так что ему пришлось с грустью посмотреть им вслед: он стоял и смотрел, пока они не исчезли за деревьями. И только тогда, тяжело вздохнув, он отправился на Липовую аллею, где уже был накрыт обильный стол к завтраку.

В амбаре стояла тишина. Темнота сгущалась над заброшенной усадьбой и над лесом. Глаза Виллему привыкли к темноте, так что она могла еще видеть Доминика, сидящего возле перегородки. Он сидел, упершись лбом в колени.

Время от времени Виллему сухо и надрывно кашляла — и этот кашель наполнял его страхом. Вдруг он поднял голову.

— Тихо!

Что-то шуршало в углу.

— Это еж, — сказала она. — Он иногда приходит сюда, чтобы чего-нибудь поесть.

— Жаль, что у нас ничего нет.

— Ты любишь животных?

— Очень. Мой отец учил меня этому, но я и сам знал, что человек рожден для того, чтобы любить животных, иначе он не человек. Когда я был ребенком, у меня жила собака.

— Тролль? Я помню его! Теперь он уже умер, да?

— Да. Когда он отправился к своим предкам, я не мог целую неделю ни с кем разговаривать — так сильно я переживал. Мои родители тоже.

— Твой отец нашел его в Ливландии?

— Да, — Доминик улыбнулся. — Мой отец — замечательный человек! Такой рассеянный, такой далекий от мира! Он живет в мире своих книг. В чисто практическом смысле он не очень-то помогает матери, но он по-своему счастлив, и она рада этому. Благодаря отцу мать во многом изменилась — к лучшему. Помню, в детстве, она была со мной слишком суха и придирчива, пока не вернулся отец. Она считала, что смеяться и вообще как-то проявлять свои чувства — грех. Я пообещал самому себе никогда не быть таким. Вот почему я так откровенен с тобой, Виллему. Я хочу, чтобы ты узнала, как я люблю и желаю тебя. Твое тело создано для меня, наши души — единое целое, разделенное на две части задолго до нашего появления на свет и теперь нашедшие друг друга.

  59