Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
65 
Вот! Мама снова крикнула. Но так коротко…
«Держи ее крепко!» – говорит один из шепчущих голосов. – «Сейчас не отпускай…»
Я загляну, я должна, вдруг маме нужна помощь…
Нет, но…!
Что они делают с мамой?
Я боюсь, я убегу! Нет, я не могу.
Что это за дама и мужчина? Папы здесь нет…
Я их не знаю.
Они… они положили подушку на мамино лицо! И крепко держат! Мама не может вырваться.
Бедная мама! Они не должны этого делать!
Я не могу пошевелиться. Хочу помочь ей, но не могу пошевелиться. Не могу издать ни звука. Я кричу, но не выходит ни звука. Как странно!
Они выпрямляются. Вздыхают. Смотрят друг на друга.
«Готово», – говорит дама. Какой у нее ледяной голос. У меня во рту холодеет.
Я должна бежать. В коридор.
Они выходят! Я должна спрятаться, они опасны! Под откидной столик…
Кто-то идет по лестнице. Двое.
Это отец и еще кто-то. Дядя Юлиус, у него такой хриплый голос.
Я должна рассказать, что они сделали!
Но не могу пошевелиться. Не смею. Отец будет злиться на меня, он постоянно злится.
Все останавливаются. Прямо передо мной.
«Что такое, черт возьми, – спрашивает отец. – Что вы здесь делаете?»
Незнакомый мужчина нехорошо отвечает: «То, что ты хотел, верно?»
«Я? Не понимаю, о чем ты говоришь! Что вы сделали?»
«То, о чем мы говорили».
«Говорили? – восклицает отец. – Мы ни о чем не говорили».
«Разве нет?»
«Но… вы сошли с ума? Это же просто пустые фантазии!»
«Ах вот как?» – сказала дама. – «Зачем же ты тогда дал мне ключ от своего дома?»
«Но… ты же понимаешь!» – запнулся отец.
«Нет. Поскольку твоя жена постоянно была дома, не имело смысла давать мне ключ!»
Незнакомый мужчина сказал: «Ты ведь не думал застигнуть нас врасплох, а? Слишком рано пришел домой. Или это мы запоздали. Прихватил с собой Юлиуса – для алиби. Вы должны были найти ее мертвой. Но твоя затея лопнула, друг мой!»
Я слышала, как отец повернулся к дяде Юлиусу. «Юлиус! Ты же знаешь, что я тут не замешан. Ты же знаешь, что я весь вечер провел с тобой?»
Голос дяди Юлиуса подозрительно скрипнул.
«В чем это ты не замешан?»
«О Господи! Мы сидели и шутили, эти двое и я, что бы было, если бы я вдруг овдовел. А они приняли все всерьез! Боже, что мне делать? Я умываю руки!»
Дядя Юлиус медлил с ответом.
«Если бы ты овдовел… ты был бы сказочно богат, верно?»
«Конечно, нет! – возмущенно сказал отец. – Я ничего не унаследую! Старик все завещал Магдалене. Поэтому у меня нет никаких причин…»
«Их у тебя предостаточно, – заявил дядя Юлиус. – Когда старикан умрет – а это случится скоро – твоя дочь станет очень богатой. А твоя дочь еще очень мала. Но я ничего не видел. Ничего!»
«Наконец-то я слышу разумные речи, – сказал незнакомый мужчина. – Но в любом случае дело сделано».
Отец перешел на шепот. «Следы остались?».
«Никаких, – ответил мужчина. – Так что никаких оснований опасаться за последствия. Завтра ты пошлешь за мной, и я осмотрю ее».
«А девочка?»
«Я пойду посмотрю», – сказала дама.
О Боже, она идет к моей двери. И заглядывает внутрь. А я лежу здесь – под столиком!
«В постели ее нет!»
«Черт возьми! Как же вы проворонили? Где ребенок? Мы должны найти ее!»
«Отправим ее вслед за матерью?»
«Нет, ради всего святого, я же не варвар какой-нибудь!»
«Нет-нет, – сухо сказал мужчина. – Нельзя резать курочку, несущую золотые яйца! Без девчонки ты гроша ломаного не стоишь».
«Заткнись! Ищите здесь! А мы с Юлиусом пойдем туда. И помните: я не замешан в этом… подлом преступлении!»
Они исчезли. Быстрее в постель. Вот так! Я хочу к маме, но они очень опасны! Я должна спать. Марш под перину! Сердце. Так тяжело бьется. Оно разорвет меня на кусочки!
Они идут!
«Вот же она!». – Это прошептала дама.
«Исчезни, – шепчет отец. – Вы с ума сошли, показываться… Магдалена? Ты спишь? Где ты была, я заглянул, а тебя нет».
Никогда в жизни он не говорил со мной так нежно!
«Я ходила в ванну».
Как странно звучит мой голос!
Отец стоит, словно хочет что-то сказать, о чем-то спросить, но не осмеливается.
Он уходит.
Мама. Мама! Как мне плохо. Голова сейчас расколется. Нельзя плакать, нельзя, нельзя. Голова разорвется на куски, я не могу, не выдержу…
65 
