Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
43 
– Они и так держат язык за зубами, – возразила Тула, по обыкновению одетая в зеленое. Этот цвет подчеркивал ее глаза, все больше приобретавшие характерный «проклятый оттенок». – Хейке, а ты не можешь узнать? Я имею в виду, жива девочка или мертва.
– Очень сложно, – задумчиво произнес Хейке. – В таком случае я должен…
Он остановился, потому что на столике слуги зазвенел звонок.
Молин проснулся.
Все бросились в гардеробную, но только слуга и Хейке проследовали дальше, в спальню.
– Ваша милость звали? Молин прикрыл ладонями уши.
– Не надо так кричать на меня.
– Но я говорю обыч…
Слуга замер, уставившись на хозяина. Они увидели, как старик улыбается, еле сдерживая навернувшиеся слезы.
– Ваша милость… – ахнул Хейке. Слезы хлынули из глаз Молина. Он утирал их и бормотал:
– Если бы не эти… проклятые… слезы… я бы видел вас ясно, как днем!
– Ваша милость! – слуга всплеснул руками и сам едва не разрыдался.
– Да, мой верный друг, – сказал Молин. – Я вновь вижу и слышу. Как в лучшие годы.
– А лицо Вашей милости? Оно совсем не так перекошено. И речь плавная и внятная.
– Да, я почти здоров, друг мой! Мы должны благодарить этого… – Он запнулся, потому что едва не выкрикнул: «Нет, ну и вид же у Вас, доктор Линд из рода Людей Льда!». Но Молин был неспособен на такую бестактность в силу безукоризненного воспитания. «Он похож на Мефистофеля, – взволнованно подумал старик. – Или на чудище из народных сказок. И все же я охотно вручаю ему свою жизнь, этому потрясающему человеку!». Он постарался закончить предложение так, чтобы пауза не слишком бросалась в глаза: – …этого замечательного доктора. Спасибо. Сердечное спасибо!
Он долго жал руки Хейке. Переглянулся со слугой и понял, что они оба думали одинаково: «К виду доктора Хейке Линда быстро привыкаешь. И его ужасное лицо начинает казаться необыкновенно привлекательным».
– Вы заслуживаете самого высокого вознаграждения, продолжал Молин. – Нет-нет, доктор Линд, не протестуйте! Ах, я должен встать, я чувствую, как меня переполняет энергия.
– Пожалуйста, будьте осторожны в начале лечения, предостерег Хейке. – Но встать вам можно, это не повредит.
– Там собрались друзья Вашей милости, они ждут в гостиной, – сказал слуга. – Они желают побеседовать с вами.
– Отлично! Отлично! После стольких козней я наконец-то услышу правдивые речи.
– Разумеется, Ваша милость. И в большом количестве.
Немного погодя старик вышел к ожидавшим. Конечно, еще опираясь на руку слуги, но с выпрямленной спиной и прояснившимся взглядом. Он приветствовал Тулу и Томаса и поздравил их с таким необычайно симпатичным и неординарным сыном. Затем все расселись в столовой за большим круглым столом и открыли совещание. Все были равны. Не сел только слуга, но и он был полноправным участником беседы.
Ожидая, пока горничная внесет обед, они обсуждали сложившуюся ситуацию.
– Люнгквист – или Берг, назовем его подлинным именем, – скоро явится с ежедневным визитом, – сказал Молин. – Что будем делать?
Полицмейстер задумался.
– Не знаю, как нам его принять. Во всяком случае, не арестовывать сразу, это ясно. Сказать, что Ваша милость лежите при смерти? Или нет? И что делать с Магдаленой?
– Подождите, – вклинилась Тула. – Хейке что-то собирался сказать, когда Ваша милость позвали. Мы говорили… Да, о чем же мы говорили?
– Ты спросила Хейке, не мог бы он выяснить, жива Магдалена или нет, – напомнил Томас, глядя на жену с вечным обожанием.
– Да, именно так. А ты, Хейке, ответил: «В таком случае я должен…» Тут тебя прервал звонок. Что ты был должен?
Хейке нахмурил брови.
– Я так сказал? Да-да, помню. Я имел в виду: «В таком случае я должен иметь что-то, принадлежавшее Магдалене». Но здесь сложно что-то найти. Она ведь давно не была в этом доме, верно?
– Очень давно, – вздохнул Молин. – Нет, я не припоминаю никакой одежды или игрушек, принадлежавших Магдалене. Ее родители забрали абсолютно все перед своим лихорадочным бегством.
– А Вашей милости не удалось тогда поговорить с ней?
– Нет, они сказали, что Магдалена простудилась и лежит в постели. Я даже не попрощался с ней.
– Конечно, они не могли так рисковать, – пояснил полицмейстер. – Они ведь тогда уже подменили Магдалену племянницей Бакманов.
43 
