Последние отзывы

  80  

— Ты поживешь у нас немного, Даниэль.

— Нет, мне надо домой. Я уже целую вечность ничего не делал дома, а ведь я — единственный ребенок у моей матери.

Единственный ребенок и наследник — и охотничьей сторожки у Мербю, и Гростенсхольма, и Линде-аллее.

Что ему делать с этим?

Шира торопливо поднималась на холм за стойбищем в Норе. Она увидела его силуэт на фоне неба, Map стоял на небольшом холмике перед домом, которого здесь раньше не было. Это был большой и красивый дом… Она узнала его высокую и прямую фигуру, широкие плечи, торчащие уши… Но аура злобы и холода исчезла. Она почти уже поднялась на холм, но, медля, остановилась на полпути. Может быть, он не хочет, чтобы она приходила.

Но тут Map медленными шагами подошел к ней и встал на расстоянии вытянутой руки. Шира испугалась. В последнее свидание он оттолкнул ее грубыми словами и ушел. Так быстро, как только мог. Что она себе вообразила? Он всегда ненавидел ее, а она приходит и… И тут она увидела его вопрошающие глаза. Увидела, что он горюет из-за своего ужасного лица, увидела отчаяние от того, что он такой.

Она виновато улыбнулась.

— Очень рада снова видеть тебя, Map, — произнесла она медленно, запинаясь. — Ты все еще злишься на меня?

Вдруг он упал перед ней на колени, обнял ее за талию, и она почувствовала, как на нее нисходит невероятный, блаженный покой. Шира погладила его черные жесткие волосы.

— Красивый дом ты построил, — сказала она тихо.

— Хочешь жить тут со мной? — пробормотал он, склонив лицо ей на грудь.

Она помедлила, прежде чем ответить.

— Я пришла спросить тебя кое о чем. Дедушка хочет, чтобы я взяла к себе двух малышей-сирот. Я их еще не видела, но поскольку ни ты, ни я не можем иметь детей, то…

Он поднялся на ноги, по-прежнему прижимая ее к себе. Шира никогда не предполагала, что быть в его объятиях так чудесно.

— Я видел их, — сказал он. — Они замечательные, давай возьмем их.

Он робко посмотрел на нее.

— это значит, что ты… переедешь ко мне? Знаешь, я ведь построил этот дом для тебя.

— Я думала о тебе весь год, Map.

— А я — о тебе. Господи, сколько гадостей я тебе наговорил и сделал!

— Это были не мы, — проговорила она. — Теперь мы — люди!

Он притянул ее к себе и поцеловал ее волосы.

— Я так боялся, что ты не вернешься!

— Мне о многом надо рассказать тебе. И у меня так много подарков!

Map улыбнулся. Они никогда не видела его приветливо улыбающимся. Улыбка сделала его лицо почти красивым немного дикой, пугающей красотой. Но Шира больше его не боялась.

— Я знаю про Таран-гай, — сказала она. — Мне так жаль…

— Да. Те немногие, кто остался, ушли к другим богам. К одному богу.

Но они не сталкивались так близко с нашими богами и духами, как мы с тобой. Не думаю, что смогу их предать, ведь я знаю, что они существуют.

Шира была с ним согласна.

— Да, Map. Хотя мои корни в Таран-гае и не такие глубокие, как у тебя, все равно я буду держаться твоих богов — и особенно — духов.

— Спасибо. Пойдем, хочешь посмотреть мой дом? Мое ложе выстлано мягчайшими шкурами.

— Да, очень хочу.

Обняв ее за плечи, он бережно повел ее вверх по холму, к дому. Шира глубоко и счастливо дышала — она вновь ощущала ветер с Карского моря и видела горы вдали. Теперь она понимала, как не хватало ей своей земли там, на чужбине. Они не могли это видеть, но за ними с трудом, тяжело, двигались огромные тени. Их было семь. С боязливой надеждой, но и с молчаливой, огромной мольбой они шли за этими людьми — последним оплотом прежней веры Таран-гая, — сильным мужчиной с желтыми раскосыми глазами и нежной молодой женщиной.

Перед семью тяжелыми великанами, которые едва двигались, скользили четыре тени с проницательными глазами, в которых сейчас был беспокойный блеск. А далеко позади за ними на вершине неподвижно стояла одинокая фигура. Шира не помнила уже их последнюю встречу. Она не помнила его слова о том, что боги и духи исчезают и умирают, когда люди перестают верить в них. Она не знала также, что перейдя в новую веру, могла бы освободиться от своего ужасного, вынужденного обещания, данного ей — одинокой тени.

Всегдашняя самоуверенная ухмылка Шамы уже не была такой издевательской.

Тени все вместе согласно проводили двух детей человеческих в их дом. Шире и Мару не придется беспокоиться о своем будущем!

Тенгель Злой опять смог успокоиться в своем тайном убежище, хотя его покой на этот раз был основательно нарушен! На чердаке в Гростенсхольме по-прежнему лежал дневник, в котором Силье подробно рассказала, где зарыт его кувшин. Но дневник этот не нашли, а сейчас не было избранных — тех, кто бы мог испугать Тенгеля, после того, как Шира «осквернила себя».

Но Тенгель Злой с нетерпением ждал того, кто его разбудит! Ведь теперь он со всей своей злобой вполне мог бы овладеть миром! Если только… Он ждал в яростном нетерпении.

А Даниэль вернулся домой, в свою страну.

Капитан Оксенштерн только что вернулся домой из русского плена — ко всеобщему облегчению. У него была парализована рука, но вообще-то он был в неплохой форме.

Когда-то давно Матиас спас и привел домой жалкую маленькую девочку, которую звали Эли. Ее взяли к себе Калеб и Габриэлла, и в честь ее они назвали свой новый дом Элистранд. Позднее она вышла замуж за Андреаса из Линде-алле. Она была так добра к арендаторам, что они в ее честь назвали свою маленькую девочку Элисой. Элиса вышла замуж за Ульвхедина. А их внук, Ульф, женился на девушке из соседней волости. Ее звали Тура. Они в свою очередь крестили свою дочь, назвав ее Элисабет. Так маленькая, невзрачная Эли сохранила свой след в далеком будущем.

В Элисабет не было ничего примечательного. Она не имела ничего общего со сверхъестественными силами. Но тем не менее ей пришлось пережить нечто совершенно невероятное…

  80