Последние отзывы

  26  

Да, Гаффин был ему симпатичен. Да, он ничего не имел против его странностей и ужимок, наоборот, они его развлекали. Но быть похожим на Гаффинаон решительно не желал. А чтобы к нему относились как к Гаффину– тем более! Он боевой офицер, шайтан их побери, какие тут могут быть бантики?!

– Добрые боги, Берти, что с вами? У вас такой вид, будто вы гадюку поймали… что это? – он не слышал, как в класс вошла Агата Брэннстоун, и спрятать злополучный карандаш не успел. Она увидела и рассмеялась. – А! Отбиваете обожательниц у нашего пиита? Не зря он с первого дня точит на вас зуб!

– Нет!!! – это прозвучало трагичнее, чем хотелось, лучше было бы свести разговор к шутке. – Мне не нужны его обожательницы, у меня есть… гм… – чуть не брякнул лишнего. – Я вообще не понимаю, за что он на меня взъелся.

Агата весело рассмеялась в ответ.

– А за то, что не надо было себе позволять родиться красивее Огастеса Гаффина! Сами виноваты. Такое не прощается.

Вот ещё новость!

– Неправда! У меня нет голубых глаз и золотых кудрей. У меня нет белых перчаток и межрёберной невралгии. У меня вполне заурядная внешность, немного скрашенная наследственностью. Я не рождался красивее Огастеса Гаффина!

– Он ещё будет спорить с женщиной, кто красивее! – авторитетно возразила ведьма. – Уж, наверное, я разбираюсь в этом получше тебя, мальчик, – она всегда так с ним обращалась: начинала церемонно, на «вы», но очень быстро переходила на «ты», и вообще, питала к нему материнские чувства. – Так что не надейся, эта ленточка не последняя. Рекомендую завести для них особую коробочку, а в конце второго триместра будете с Огастесом подсчитывать трофеи и сравнивать, у кого больше.

Она ехидно хихикнула и ушла, а Веттели стянул злосчастное украшение с карандаша и спрятал поглубже в карман, чтобы потом избавиться от него незаметно. Но вдруг передумал, и повязал бантик на ствол авокадо. Кажется, оно осталось довольно. Пришёл мистер Харрис, взглянул на свое приукрашенное растение, фыркнул: «Что за нелепые затеи!», но ленточку не снял. Значит, тоже понравилось.

Но вернёмся к загадочной обмолвке «у меня есть…». Да, к тому времени Веттели, пожалуй, уже имел право если не говорить вслух, то по крайней мене, думать так об Эмили Фессенден, ведь именно в его компании она проводила большую часть своего досуга.

Начало этому было положено в пятницу. Она сама заглянула в класс сразу после занятий.

– Добрый день, лорд Анстетт! – она нарочно его так называла, поддразнивала. – Помнится, вы обещали показать мне говорящих фей! Ловлю вас на слове.

– Весь к вашим услугам, леди, – церемонно раскланялся Веттели. – Я буду счастлив сдержать слово, но только в том случае, если у вас отыщется пустой аптечный пузырёк.

Мисс Фессенден озадаченно подняла кверху красивые брови.

– Какая связь между феями и аптечными пузырьками?

Связь была прямая. Стоило ему вспомнить «Гвиневру», вгрызающуюся крошечными зубками в жёсткую, горькую как хина, ядовито-оранжевую ягоду, как по коже ползла целая россыпь мурашек. К тому же не хотелось являться в гости с пустыми руками.

… Если честно, то он с самого начала сомневался в серьезности приглашения, и чем ближе они с Эмили подходили к заветному месту, тем меньше он надеялся застать там фею. Слишком уж легкомысленной особой она ему показалась, такая о событиях недельной давности наверняка и не вспомнит. Ну и пусть, прогулка с мисс Фессенден того стоит.

Он оказался не прав. «Гвиневра» по-прежнему сидела на сове, и вид у неё был недовольный.

– А! – возвестила она вместо приветствия. – Явились! С утра, между прочим, дожидаюсь!

Эмили побледнела и попятилась. Похоже, до этого момента она так и продолжала считать его рассказ шуткой.

– Простите, мисс, – поспешил извиниться Веттели, прочно усвоивший из няниных рассказов, что рассерженные феи бывают чрезвычайно опасны. – К сожалению, с утра мы никак не могли прийти, у нас были уроки.

– Знаю, – неожиданно легко согласилась фея. – Видела. Бестолковое занятие. Неужели вы надеетесь, что эти глупые маленькие уродцы, с которыми вы возитесь каждый день, смогут стать хоть немного умнее?

– Конечно, смогут, – возразил Веттели, хотя его самого нередко посещали те же сомнения. – Они вырастут и поумнеют.

  26