Последние отзывы

  74  

Жена молча поманила его в столовую, и пока он, оглушительно шурша, складывал газету, напоследок шмякнув ею о кресло, пока шел в столовую, громко топая по ковру, и отодвигал от стола по непокрытому полу столовой кресло, реагировавшее возмущенным скрипом, она, бряцая серебром, разложила столовые приборы, принесла бурлящий, как извергающаяся лава, суп и поставила кофейник с фильтром. Некоторое время они поглядывали на этот агрегат, одобрительно прислушиваясь к бульканью в его стеклянном горле, звучавшему как протест против молчания, как открытое высказывание на тему, чего же им не хватает. Затем они заскрежетали о тарелки ножами и вилками. Он попытался что-то сказать, но чуть не подавился. Наконец жена вышла на кухню и взяла листок бумаги и карандаш. Вернувшись, она вручила ему записку: «Скажи хоть что-нибудь!»

Он написал в ответ: «Например?» Она вновь взяла в руки карандаш. «Что угодно! Нельзя все время молчать! Иначе они могут подумать, будто с нами что-то не так!»

Какое-то время они нервно созерцали исписанный листок. Наконец он улыбнулся, откинулся на спинку кресла и подмигнул жене. Она нахмурилась, а он сказал:

– Может быть, ты все-таки хоть что-нибудь скажешь?

– Что тебе сказать? – спросила она.

– Черт побери, ты молчишь весь вечер! Вечно у тебя настроения! Дуешься на меня за то, что я не хочу купить тебе эту шубку? Ты ее не получишь, и баста!

– Но я вовсе не хотела…

Жестом руки он остановил ее.

– Уж лучше молчи! Я не хочу ругаться из-за пустяков. Ты сама знаешь, норковые шубы нам не по карману. Не можешь сказать ничего умного, так не говори совсем!

До нее наконец дошло. Она улыбнулась и подмигнула в свою очередь.

– А что же я, по-твоему, должна носить? – взвизгнула она.

– Заткнись! – рявкнул он в ответ.

– Ты никогда мне ничего не покупаешь! – завопила она.

– Чушь, чушь и еще раз чушь! – заорал он.

Они настороженно прислушались. Казалось, эхо их воплей вернуло все к норме. Кофейник булькал не так громко, ножи стучали о тарелки помягче.

– Хватит, – подытожил он. – Сделай одолжение, помолчи хотя бы один вечер.

Она фыркнула в ответ.

– Плесни мне кофейку! – попросил он.

К половине девятого тишина вновь стала нестерпимой. Они сидели в гостиной. Она пыталась читать только что взятую в библиотеке книгу, он готовил к воскресной рыбалке искусственных мушек. Иногда они, переглянувшись, открывали было рот, но тут же закрывали его, озираясь, будто заметили тещу.

Без пяти девять он неожиданно произнес:

– Может, куда-нибудь сходим?

– А не поздно?

– Не так уж поздно.

– Смотри, если только ты не устал. Что до меня, то я весь день занималась уборкой и развеялась бы с превеликим удовольствием…

– Так идем же!

– Честно говоря, я думала, что ты на меня сердишься…

– Тебе придется смириться с тем, что норковой шубы у тебя пока не будет. Надевай пальто.

– Хорошо.

Через пару минут они уже вышли из дома и, усевшись в машину, обернулись на свой залитый светом фонарей дом.

– Прощай, домик! – усмехнулся он и, повернувшись к жене, предложил: – Давай уедем насовсем!

– На это мы не отважимся.

– Давай тогда переночуем в одном из тех мотелей, которые губят напрочь репутацию, – предложил он.

– Брось. Надо поворачивать назад. Если мы где-нибудь заночуем, они заподозрят неладное.

– Да пропади они пропадом! Я чувствую себя последним идиотом в собственном доме. А всё они и этот их сверчок!

– Жучок.

– Все равно сверчок. Помню, когда я был совсем еще мальчишкой, в нашем доме поселился сверчок. Днем он молчал, а ближе к вечеру начинал пронзительно стрекотать. Найти его мы так и не смогли. Скоре всего, он жил где-то в щели между половицами или за печкой. Первые ночи мы не могли заснуть, потом как-то привыкли. Он прожил у нас не меньше полугода. Однажды вечером мы уже собирались укладываться, когда кто-то спросил: «Что это за шум?» И все прислушались. «Я знаю, что это такое, – сказал отец. – Это тишина. Наш сверчок куда-то ушел». То ли ушел, то ли умер. И от этого нового звука в нашем доме стало грустно и одиноко.

Они ехали по ночному шоссе.

– И все-таки нужно что-то решать – сказала она.

– Давай снимем другое жилье.

– Нет, это не вариант.

– Тогда давай съездим на выходные в Энсенаду. Столько лет собирались, пусть из худа будет хоть какое-то добро.

  74