Последние отзывы

  54  

Все это время Стефан стоял к нему спиной, прикрывая собой Елену; лишь его голова была повернута к говорившему. После этих слов он отвернулся. Он должен был понять, должен был догадаться. Прошлое настигло его. Смерть Викки и Сью в конечном счете были на его совести. Именно он положил начало цепочке событий, которые закончились их смертью.

— Катрина, — сказал он, снова поглядев на белокурого. — Ты вампир, который обратил Катрину.

— Чтобы спасти ей жизнь, — ответил тот голосом, каким разговаривают с тупицами, не способными усвоить элементарные вещи. — Жизнь, которую отобрала твоя маленькая подружка.

Имя. Стефан напрягал память в поисках его имени, ведь Катрина когда-то рассказывала о том, кто ее обратил, и говорила, как его зовут. И вот в его сознании зазвучали ее слова: Я проснулась посреди ночи и увидела перед собой человека, которого привела Гудрен, моя служанка. Его звали Клаус, и я слышала от людей в деревне, что он знается с нечистой силой…

— Клаус, — тихо сказал белокурый, словно с чем-то соглашаясь. — По крайней мере, так называла меня она. Она вернулась ко мне, когда ее бросили два молоденьких итальянских мальчика. Она так много для них сделала — обратила в вампиров, подарила вечную жизнь — а они отплатили ей черной неблагодарностью и вышвырнули ее вон. Странно, правда?

— Все было не так, — сквозь зубы сказал Стефан.

— И что еще более странно — она так и не смогла выкинуть из головы братьев Сальваторе. Особенно тебя. Она все время сравнивала меня с тобой, и сравнение было не в мою пользу. Я несколько раз пытался выбить из нее эту дурь, но все было напрасно. Может быть, мне надо было самому убить ее? Не знаю. К тому времени я уже привык, что она рядом. Она никогда не была особенно умна, зато была миловидна и знала толк в удовольствиях. Это я научил ее. Я научил ее получать удовольствие от убийства. Правда, в конце концов она немного повредилась рассудком, но в этом же нет ничего страшного? Я держал ее при себе не за ее рассудок.

В сердце Стефана давно уже не было никаких следов любви к Катрине, но он понял, что способен ненавидеть того, кто сделал Катрину такой, какой она стала.

— Меня? Меня, дружище? — Клаус недоуменно ткнул пальцем себе в грудь. — Это ты сделал Катрину такой, какой она стала. Вернее сказать, твоя маленькая подружка, Катрина, теперь стала прахом. Пищей для червей. К сожалению, твоя возлюбленная находится там, где я не могу до нее добраться. Как выражаются философы-мистики, она вибрирует в горних сферах — верно, Елена? Отчего бы тебе не повибрировать на земле, вместе с нами?

— Если бы я только могла, — прошептала Елена, подняв голову и с ненавистью глядя на него.

— Как досадно. Пришлось забирать твоих подружек. Я слышал, что Сью оказалась очень лакомым кусочком. — Он облизал губы. — А уж Викки была настоящим деликатесом. Нежная, и при этом в самом соку, с восхитительным букетом. На вкус — даже не семнадцатилетней, а девятнадцатилетней выдержки.

Стефан сделал было шаг в его сторону, но Елена удержала его:

— Не надо, Стефан. Это его территория, и его сознание сильнее, чем наше. У него есть власть над нами.

— Абсолютно верно. Это моя территория. Ирреальность. — Клаус снова осклабился своей сумасшедшей улыбкой. — Территория, где самые безумные твои кошмары бесплатно превращаются в реальность. Вот, например, — продолжал он, пристально глядя на Стефана, — хочешь ли посмотреть, как твоя возлюбленная выглядит сейчас на самом деле? Так сказать, без косметики?

Елена едва слышно застонала. Стефан крепче прижал ее к себе.

— Сколько времени прошло с момента ее смерти? Шесть месяцев? Известно ли тебе, что происходит с телом, пролежавшим в земле шесть месяцев? — Клаус снова по-собачьи облизнулся.

Теперь Стефан понял. Елена задрожала, опустила голову и попыталась вырваться из его объятий, но он ее не отпустил.

— Не бойся, — мягко сказал он ей. А потом обратился к Клаусу: — Ты кое-что забыл. Я — не человек, который вздрагивает от любого шороха или падает в обморок при виде крови. Я много знаю о смерти, Клаус. Она меня не пугает.

— Великолепно. А возбуждает ли она тебя? — Голос Клауса стал пьяняще-бархатным. — Разве это не восхитительно — вонь, гниение, соки разлагающихся тканей? Неужели это не приводит тебя в экстаз?

— Стефан, пусти меня. Пожалуйста. — Елена дрожала, отталкивая его обеими руками, и отворачивалась, чтобы он не видел ее лица. Она почти плакала. — Пожалуйста.

  54