Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
11 
Тут Лаура, не выдержав, рассмеялась:
— Мне кажется, что вы можете называть как подобает госпожу графиню де Сент-Альферин. Пусть хоть это послужит вам утешением… До завтра, Матюрина!
Прямая как палка бывшая экономка Марии де Лодрен попрощалась как полагается и направилась к выходу из трактира.
— Идет прилив, — забеспокоился Жуан, — я провожу ее. Будет жаль, если она утонет. А на обратном пути зайду к жандармам…
В пустом, к счастью, в этот час зале Лаура и Лали смотрели в окно на их удаляющиеся силуэты.
— У меня тоже была служанка, очень похожая на нее, — грустно заметила Лали, — верная, как пес, и крепкая, как старый дуб… но характер! Будто испанская дуэнья! Я так жалела, когда она умерла.
— А в жилах моей матери текла и испанская кровь, — сказала Лаура, — вот Матюрина от нее и набралась. Распростерла над ней свои крылья, как ангел-хранитель… Я даже не представляю себе дом без нее.
— Так мы примем ее… приглашение?
— Я бы скорее употребила слово «приказ», — улыбнулась Лаура, — но ведь она права: разве это нормально — жить на постоялом дворе? Кроме того, — добавила она, внезапно посерьезнев, — мне надо выяснить, в каком состоянии дела судоходной компании Лодрен, ведь теперь, увы, уже нет месье Беде и некому за всем следить.
Вернувшись поздним вечером, Жуан привел с собой командира жандармов, капитана Кренна, которого отыскал не без труда. В те времена в Сен-Серване было целых две жандармских бригады, одна, пешая, размещалась в частных домах, а вторая, конная, была расквартирована в помещениях ратуши и в бывшем монастыре капуцинов. Эта бригада насчитывала семь лошадей и столько же наездников, местом встречи для них служил зал, где монахи некогда хранили съестные припасы. Капитан же — его к этому обязывала должность — жил между церковью Святого Креста и бухтой Солидор, в красивом доме, принадлежавшем богатой вдове судостроителя, чьи верфи, мастерские и доки занимали значительную часть порта — на них приходилась основная доля промышленной деятельности в этой части страны.
Красавец-мужчина, Алан Кренн вел там приятную жизнь, находясь вдали от муниципальных склок, зато поблизости (ну чем не оправдание выбора места жительства?) от главного городского памятника, башни Солидор с тройным средневековым донжоном [15], испокон веков служившего крепостью для защиты истоков Ранса, а сразу после революции превратившегося в тюрьму. Кренн мог видеть тюрьму из своего окна и, очевидно, наслаждался этим зрелищем. Он терпеть не мог, чтобы его беспокоили после заката. Пришлось Жуану вступить в сложные переговоры и протоптать немало дорожек, пока один сговорчивый жандарм не дал ему адрес своего шефа. А добравшись до дома капитана, Жуан почти целый час умасливал челядь вдовы, а потом и саму вдову, чтобы она представила его своему постояльцу — ведь он считался главным мужчиной в доме. Но чудо! Вместо грубого, черствого, хамоватого солдафона, который мог послать его куда подальше, перед Жуаном предстал умнейший человек, чей острый глаз и хитрая улыбка сразу вызвали его расположение.
— А интереснейшее дельце! — с ходу воскликнул он. — Вы даже не представляете, какое мне доставили удовольствие! Месяц за месяцем я только и делаю, что задерживаю невинных и отпускаю негодяев! Что ж тут удивляться, что я предпочитаю проводить большую часть времени дома!
— Я так и думал, что вас заинтересует это дело.
— Если тут замешан этот чертов Понталек — забери дьявол его душу! — то тут не соскучишься! Пойдемте в «Старый Пеликан»! Я, кстати, частенько туда наведываюсь поужинать и пропустить пару стаканчиков.
По дороге на постоялый двор Жуан думал о том, что Кренн оказался самым необыкновенным жандармом, которого ему когда-либо приходилось встречать. Его речь была изысканной, без всякого «тыканья» и «граждан» эпохи равенства, и он наверняка придет в восторг от красоты Лауры, как и от запутанного дела, которое ему предстояло разгадать. Он убедился также, что капитан пользовался в городе определенным успехом: улыбки женщин и поклоны мужчин сопровождали их на всем пути до самого трактира. «Старый Пеликан» же был забит до отказа, в зале стоял гул возбужденных голосов: подвыпившие посетители обсуждали последние новости. Капитана сразу окружили, и ему пришлось влезть на стол, чтобы всем было слышно:
11 
