Последние отзывы

  20  

– Хотели бы чего-нибудь посерьезнее? – смеясь, подхватила маркиза. – Не робейте! У нас есть даже виски. Сиприен!

На лице Корнелиуса расцвела широчайшая улыбка.

– Правда, правда. Сегодня я очень счастлив. Господин Морозини, то есть господин князь…

– Обойдемся без титулов, – предложил Морозини.

– Благодарю. В общем, я надеюсь, что он отправится искать для меня химеру.

– Подождите, не спешите, – прервал гостя Альдо. – Сначала я попробую узнать, возможно ли в самом деле напасть на ее след. Потом, не забывайте, дорогой друг, что у меня не так много свободного времени. По существу, это дело полиции, и комиссар Ланглуа никогда не бросает важные дела на полпути.

– Я бесконечно доверяю господину комиссару, но думаю, вы хотите помочь не только моей скромной персоне, но и вашему другу, господину Белмонту.

Мари-Анжелин выронила из рук карты. Покраснев, что не предвещало ничего хорошего, она уставилась на Альдо и переспросила:

– Какому, какому господину?

Предчувствуя бурю, госпожа де Соммьер незамедлительно заняла линию обороны и очень сухо уточнила:

– Белмонту. В этом очаровательном американском семействе Альдо и Адальбер прожили немало прекрасных дней два года тому назад. Они гостили в их замке в Ньюпорте, когда разыскивали драгоценности Бьянки Капелло ^[5]. Неужели вы позабыли?

Светлые глаза маркизы властно остерегали компаньонку от неуместных замечаний. Мари-Анжелин поджала губы, собрала карты и ограничилась тем, что процедила сквозь зубы:

– Я все прекрасно помню!

– Так, значит, Белмонт в Париже? – продолжала маркиза, улыбаясь гостю, но вместо него ответил Альдо:

– Он-то как раз и подал жалобу. Графиня д’Ангиссола – его родная тетя. Извещая о своем возвращении, она написала, что везет с собой свои драгоценности, собираясь подарить их… семье.

Однако если в голове мадемуазель План-Крепэн засело какое-то соображение, остановить ее было трудно. Раскладывая карты для нового пасьянса, она уже открыла рот, чтобы задать очередной вопрос, но ей помешал Уишбоун. Он вдруг сообщил о своем отъезде. У него был билет на следующее утро на скорый поезд в Шербур, где вечером того же дня он предполагал пересесть на пакетбот «Париж», принадлежащий трансатлантической компании.

– Как? – воскликнула хозяйка дома. – Так скоро? А я-то думала, что вы собираетесь начать поиски. Или я ошиблась?

– Нет, конечно. Но мое личное участие в них совсем не обязательно. А я очень, очень, очень спешу сообщить знаменательную новость великолепной Лукреции Торелли! Представляю себе, как она обрадуется, узнав, что драгоценность, которую она так желает получить, не пропала во время кораблекрушения!

– М-м-м, – начал было высказывать свои сомнения Альдо. – Но если она полагала, что химера погребена на дне океана и, пожелав невозможного, отправила вас разыскивать ее, быть может… она хотела таким образом от вас избавиться?

Альдо помедлил, прежде чем произнести последнюю часть фразы, но Корнелиус, ничуть не обидевшись, улыбнулся еще шире:

– Что вы! Это не она мне, это я ей предложил! И вы знаете, я готов был идти до конца, чтобы осуществить ее желание!

– Меня восхищает ваше упорство. Но, судя по тому, что мы с вами сегодня узнали, шанс отыскать химеру ничтожен.

– Если у вас ничего не получится, мы с вами отправимся к той необыкновенной даме у…

– Картье?

– Вот-вот. И осуществим мою первоначальную идею, – торжествующе закончил Корнелиус.

«Я подумываю: а не начать ли с нее?» – пробормотал про себя Альдо.

Еще он подумал, что до своего отъезда непременно заглянет на улицу де ла Пэ и, быть может, нащупав след, наметит план расследования. Или поймет, что вообще не стоит за него браться. А уж после этого уедет в Венецию.

А разговор между тем перешел на другую тему. Заговорили о ролях Торелли и ее манере исполнения. Альдо не удержался от колких замечаний, ему хотелось хоть немного омрачить счастье милейшего Корнелиуса, уверенного в том, что сумел завоевать расположение оперной дивы. Морозини был поистине неистощим по части колкостей.

После ужина мистер Уишбоун удалился наверх укладывать чемоданы. А Морозини, который на протяжении всего ужина наблюдал, как разгорается воинственный огонек в глазах медового цвета – никто бы не осмелился назвать глаза Мари-Анжелин желтыми! – сообщил, что прогуляется и повидает Адальбера, который, как он знает, никогда не ложится спать рано.

  20