Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
19 
– А сам-то ты что сможешь, ты, взрослый и сильный человек?
– Я не просто сильный, со мной мои волки!.. Это лучшая охрана, о которой можно мечтать.
– Знаю.
Гортензия внезапно почувствовала себя бесконечно усталой. Она отступила на шаг, и руки Жана скользнули по ее плечам в беспомощном жесте.
– Главное, я знаю, что ты всеми силами души стремишься уехать жить туда. Я надеялась, что хоть зиму ты проведешь со мной. Наша свадьба должна состояться на Пасху. Каноник де Комбер специально приедет сюда нас обвенчать. А до тех пор, я думала, мы будем вместе, так как снег заметет все пути. Если ты уедешь теперь, то не вернешься больше…
Он почти силой привлек ее к себе.
– Что за глупость? Неужели снег, буря, мороз могут помешать мне добраться до тебя? Я вернусь, моя нежная, я буду часто приходить. Но сейчас мне нужно самому узнать, что там происходит, и защитить Годивеллу. Она ведь старенькая, ты забыла? Даже если она делает вид, что это не так.
Он поцеловал ее, и она вернула ему поцелуй, в котором было больше отчаяния, чем нежности.
– Хочешь, я поеду с тобой?
– В Лозарг? Полно, Гортензия, разве ты не говорила мне, что не хочешь больше туда возвращаться? Что это место внушает тебе ужас?
– С тобой я пойду куда угодно, хоть в самый ад, ты же знаешь…
– Я ни секунды в этом не сомневаюсь, но ни за что на свете не соглашусь тебя взять с собой… – Его голос потеплел, превратившись в нежный шепот, его губы почти касались уха молодой женщины: – Ты будешь умной девочкой и останешься здесь, в тепле и покое. Не забывай, что ты носишь в себе новую жизнь, бесконечно драгоценную для меня. Отпусти меня теперь. Мне не терпится увидеть Годивеллу…
– Когда ты вернешься? – спросила она, крепко держась за него, злясь на себя за то, что не смогла скрыть слез. Это были слезы горечи и вместе с тем злости: ведь она попалась в собственную ловушку.
– Скоро, обещаю тебе. В любом случае Рождество мы проведем вместе. А Рождество уже через неделю…
Минуту спустя Жан ушел, сопровождаемый Светлячком. Оставшись одна, Гортензия упала в кресло и расплакалась. Что из того, что Жан будет недалеко? Ею овладела беспросветная тоска. Что-то подсказывало ее сердцу, что пройдет гораздо больше времени, нежели одна неделя, прежде чем она вновь увидит любимого.
На следующий день она получила письмо…
Глава III
В которой дружба вновь вступает в свои права
В то время, в конце 1830 года, получение письма прямо на дом было еще событием из ряда вон выходящим. Всего немногим более полугода тому назад почтовое ведомство ввело должность сельских почтальонов. Эти смельчаки, проходившие ежедневно по пять лье, не могли, естественно, навещать вас каждый день. Поэтому их приход встречал всегда самый радушный прием.
Так было и в Комбере, когда почтальон из Шод-Эга, входя в кухню, бодро произнес:
– Привет всей честной компании! Холодновато сегодня.
Его слова побудили Клеманс незамедлительно поставить греть вино, куда она добавила сахара и корицы. Потом она положила письмо на поднос и направилась к Гортензии, занятой вышиванием, в то время как Этьен ползал по ковру, прилагая максимум усилий, чтобы поскорее испачкать чистое платье, только что надетое на него Жанеттой.
– Это из Парижа, – заметила Клеманс. Потом, спохватившись, вежливо добавила: – Надеюсь, в нем добрые вести?
– Я тоже на это надеюсь, Клеманс. Вы позаботитесь о Гратьене Доза? Почтальон для нас человек незаменимый.
– Не беспокойтесь, мадам. На наш дом ему жаловаться не придется.
Молодая женщина уже сломала красную печать, развернула письмо и принялась разбирать подпись, так как почерк был ей незнаком. К своему величайшему удивлению, она увидела, что письмо было от Видока, бывшего начальника полиции при Наполеоне и Людовике XVIII, в настоящее время переквалифицировавшегося во владельца бумажной фабрики в Сен-Манде. Для нее же Видок был главным образом другом…
«Мадам Моризе, – писал он, – дала мне ваш адрес, и я спешу поделиться с вами сведениями, полученными от одного из бывших моих сотрудников, имя которого я позволю себе сохранить в тайне. Этот человек сообщил мне, что ваша подруга графиня Морозини сейчас находится в тюрьме, и я не колеблясь назову ее положение драматическим.
К несчастью, я ничего не могу для нее сделать, поскольку не обладаю более властью, но, думаю, вы могли бы ей помочь, учитывая ту помощь, которую банк Гранье оказал новому правительству. Не могли бы вы приехать сюда? Я понимаю, что зима – не лучшее время для путешествий, но мне также известно, что значит для вас слово „дружба“. Я верю в вас. Мадам Моризе присоединяется ко мне с пожеланиями всего самого наилучшего. Она сообщает, что ее дом всегда готов принять вас…»
19 
