Последние отзывы

  103  

— Но вы-то сами сумели пережить смерть любимого человека?

— Я — да, но я носила дитя нашей любви. А ей остаются... одни сожаления!

— А вы действительно не имеете представления о том, где ее могут содержать?

— Ни малейшего. Мне более или менее известно, где находятся владения моего брата, но ведь он мог поселить ее у кого-то из своих приспешников. Али уже давно мечтает свергнуть короля Фуада, моего бывшего супруга, и у него много сторонников. Он мог заточить Салиму у кого-нибудь из них...

Теперь у госпожи де Соммьер больше не было вопросов. Ей оставалось только поблагодарить принцессу за прием.

— Что вы теперь будете делать? — спросила Шакияр.

— Прежде всего молиться, чтобы выжил Бешир... а потом — искать!

Шакияр с удивлением взглянула на эту высокую и статную женщину, подлинную аристократку, одетую с изяществом, хотя и совсем не по моде, которая не опустила перед ней взгляд изумительно молодых зеленых глаз. А сама принцесса показалась тетушке Амели такой растерянной, что она даже улыбнулась: ей показалось, что она завоевала привязанность бывшей королевы, которую она сначала опасалась и даже едва не возненавидела за ее по меньшей мере странное поведение в отношении Альдо.

— Нет, — сказала она, — я не сестра Шерлока Холмса и не руковожу частным сыскным агентством. Но рядом со мной целая толпа друзей и очень предприимчивые члены семьи!

— В их число, должно быть, входит дама, скрывающая свое лицо под полями канотье с ромашками? Это ведь ее шляпка будто проплывает над туями в саду? Кажется, она сгорает от нетерпения...

— Действительно, вы правы... Это моя младшая кузина, она же чтица и компаньонка. В ней скрыто столько талантов...

— Представьте ее мне! Я пошлю за ней.

Мгновение спустя Мари-Анжелин дю План-Крепен, немного смущенная, присела в безукоризненном реверансе, приветствуя «ее высочество принцессу Шакияр», которую до сих пор она награждала иными эпитетами, звучавшими гораздо менее почтительно, но сейчас она благодарила сиятельную особу за теплый прием. Обе высокородные дамы договорились, что через Мари-Анжелин правительница Египта, если понадобится, передаст сообщение госпоже де Соммьер или даже попросит ее приехать, если узнает что-то новое.

План-Крепен едва дождалась, когда они окажутся в лодке, отправляясь в обратный путь, и сердито заявила:

— Не будем ли мы так любезны дать мне некоторые объяснения? Я вся изнервничалась, ожидая вас, ведь нас могли в любую минуту выставить за дверь!

— Фи! О чем вы говорите! Во-первых, вы должны бы знать, что даму моего возраста и положения за дверь не выставляют, а во-вторых, мне казалось, что я вам говорила, что уже встречалась с принцессой, когда она еще была королевой Египта. Она помнила о нашей встрече!

— И как по мановению волшебной палочки, мы стали с ней неразлучными друзьями?

— Если хотите услышать самое главное, План-Крепен, придется дождаться, пока мы вернемся в отель. Знайте только, что я не ничуть не жалею об этой поездке, поскольку ситуация еще более тревожна, чем мы могли предполагать!

— А мы сказали ей, что мы тетушка князя Морозини?

— Не все сразу, План-Крепен! Не в один же день!

Как она и ожидала, ее рассказ о вылазке во вражеский стан вызвал гробовое молчание собравшихся. Первым его нарушил Альдо:

— Вы неисправимы, тетушка Амели! Вам было недостаточно мексиканской авантюры?

— Ты же тогда сам признал, что она принесла определенную пользу. А сегодня мы располагаем еще более удовлетворительным результатом.

— Так. Рассказывайте.

В голосе князя слышались нотки раздражения. Мари-Анжелин, не сдержавшись, бросила на него уничтожающий взгляд, однако он этого даже не заметил. В этот день Альдо пребывал в дурном расположении духа из-за письма Ги Бюто, обеспокоенного его долгим отсутствием. Не то чтобы дела стали хуже, нет, антикварный магазин работал как часы, но в письме присутствовал намек на телефонный звонок Лизы, которая тоже считала, что он отсутствует слишком долго, и уточняла, что не покинет Рудольфскроне до тех пор, пока ее муж не вернется домой. К тому же она жаловалась, что Альдо слишком редко ей пишет. Возможно, виной тому очарование египетской жизни?

Морозини в бешенстве скатал письмо в шарик и зашвырнул его в корзину для бумаг.

— Ну и приезжала бы сюда, черт побери! Увидела бы, как мы тут развлекаемся!

  103