29

Целую неделю Крыса ходил, как в воду опущенный. То ли приближавшаяся осень была тому виной, то ли та самая девчонка… Ни слова он не говорил на эту тему.

Когда Крыса подолгу не появлялся, я приставал к Джею:

— Слушай, а что такое с Крысой стряслось, как ты думаешь?

— Да я и сам толком не пойму… Может, просто лето кончается?

С приближением осени Крыса всегда впадал в депрессию. Он сидел за стойкой, тупо уткнувшись в книгу, а когда я пытался с ним заговаривать, отвечал односложно и без настроения. Когда на сумеречной улице свежел ветер и еле заметно начинало пахнуть осенью, он ни с того ни с сего забывал о пиве, принимался хлестать виски со льдом, без конца кидал деньги в музыкальный автомат, терзал пинбол, покуда машина не отказывалась с ним играть — и всем этим заставлял Джея нервничать.

— У него, наверное, такое чувство, будто его оставляют позади, — сказал Джей. — Я его понимаю.

— Как это?

— Ну, все разъезжаются — кто работать, кто обратно в университет… Ты ведь тоже?

— Да, я тоже.

— Ну вот, видишь…

Я кивнул.

— А девчонка эта?

— Чуть времени пройдет, и забудется. Помяни мое слово.

— Что же там у них такое произошло?

— Кто ж их знает…

Джей принялся за прерванную работу. Я больше ничего не спрашивал. Кинул мелочи в музыкальный автомат, выбрал несколько песен и вернулся за стойку, к своему пиву. Минут через десять передо мной опять появился Джей.

— Слушай, а Крыса с тобой ни о чем не говорил?

— Нет.

— Странно.

— Почему?

Джей задумался, протирая стакан.

— Ему обязательно надо с тобой посоветоваться.

— Ну, так что же он?

— Это непросто. Боится, что ты его на смех поднимешь.

— Да не буду я его на смех поднимать!

— Но выглядит это именно так. Причем уже давно. Ты хороший парень, но — как бы это сказать — некоторые вещи почему-то считаешь суетой, недостойной внимания. Хотя я не хочу сказать ничего плохого.

— Это понятно.

— Все-таки я на двадцать лет тебя старше, и много чего повидал за эти годы. Поэтому отношусь к вам, как…

— Как бабушка?

— Да.

Я чуть не подавился пивом от смеха.

— Ладно, попробую с ним сам поговорить.

— Давай, это будет правильно.

Джей потушил сигарету и вернулся к работе. Я решил вымыть руки. Из зеркала в умывалке на меня смотрело мое отражение. Вернувшись, я выпил еще одну бутылку, чтобы отделаться от неприятного ощущения.

30

Было время, когда все хотели выглядеть крутыми.

Незадолго до окончания школы я решил вести себя так, чтобы наружу выходило не более половины моих сокровенных мыслей. Зачем я так решил, уже не помню — но выполнял это строго в течение нескольких лет. А потом вдруг обнаружил, что и вовсе разучился выражать словами более половины того, что думаю. Каким образом это связано с крутостью, мне не совсем понятно. По-английски это называется cool, «холодный» — в этом смысле меня можно сравнить со старым холодильником, который не размораживали целый год.

Я барахтаюсь в болоте времени и продолжаю писать эти строки, подстегивая засыпающее сознание пивом и табаком. По нескольку раз принимаю горячий душ, дважды в день бреюсь и без конца слушаю старые пластинки. Вот и сейчас у меня за спиной поют давно забытые Питер, Пол и Мэри:

  18