Последние отзывы

  16  

— Графиню могли увезти и в карете господина де Лувуа.

— Если хотели все сохранить в тайне, то лучшего и предположить нельзя. Справедливо говорят: желаешь славы, труби в трубы! В любом случае, побывав в Малых конюшнях, я хоть что-нибудь да узнаю.

— Ну так поезжайте, вечером все мне расскажете. А пока будете бродить по Версалю, постарайтесь узнать, где сейчас мадам де Монтеспан.

Опытный в своем деле, Дегре не чурался самых различных знакомств — каждый при необходимости мог сообщить что-нибудь полезное. Был у него знакомый и на королевских конюшнях. Красивые новые конюшни — Большие и Малые — располагались веером перед въездом на территорию дворца. Обслуживали их, разумеется, конюхи, переехавшие из Сен-Жермена, в помощь которым наняли на месте новых. Конюшни занимали довольно обширную территорию, и Дегре потерял немало времени, прежде чем отыскал главного конюха Малых конюшен. Звали его Рибу. На свое несчастье, он пристрастился к игре и поэтому всегда нуждался в деньгах, а Дегре никогда ему в этом не отказывал. Увидев Дегре, Рибу широко улыбнулся, и его улыбка стала еще шире, когда он услышал, что именно интересует полицейского.

— В день смерти королевы? Было, было. В самом деле, уехала одна карета, я бы сказал, неподходящая для такого печального дня. Уже в сумерках помощник прево распорядился подать закрытую карету и отрядил для ее сопровождения шесть всадников. Мне, конечно, стало любопытно, и я вышел посмотреть, куда направится этот кортеж, но она въехала за решетку дворца, видно, к одному из внутренних двориков. Дожидаться, когда карета поедет обратно, у меня не было времени, поэтому я не видел, когда и куда направил коней кучер.

Дегре почувствовал, как по спине у него пробежал неприятный холодок.

— Ты сказал, помощник прево? Значит, карета поехала за кем-то и потом этого кого-то куда-то повезла? Так?

— Да, больше всего это было похоже на арест.

Об аресте сразу же подумал и полицейский. И задал следующий вопрос:

— А ты знаешь, когда карета вернулась?

— На следующий день, утром... Ездили, стало быть, не слишком далеко.

Недалеко-то недалеко, но вполне достаточно, чтобы доехать до Бастилии и Венсенской тюрьмы, однако Дегре не стал высказывать своих догадок. Зато проговорил, словно бы рассуждая вслух:

— Хорошо бы знать, кто подписал распоряжение.

— Только спросите, и я вам скажу, — заявил Рибу с торжествующим видом, — самолично де Лувуа! Можете себе представить?

Да, Дегре мог себе это представить. А если к подписи добавить закрытую карету, то все вместе не сулило ничего хорошего. А вот узнать, куда поехала карета, не представлялось ни малейшей возможности. Карету сопровождали люди прево, а от них ни слова не добьешься. Даже если бы Дегре знал, кто именно сопровождал карету, даже если бы напоил этого человека до полусмерти, он узнал бы ровно столько же, сколько от расспроса лошадей.

Щедро отблагодарив Рибу, Дегре поспешил возвратиться в Париж. Чем больше он размышлял о полученных сведениях, тем меньше ему нравилось то, что из них следовало. Предположение, что Шарлотту тайком переправили в уединенные кущи, чтобы она там встретилась с королем, растаяло, как только возникли шесть всадников, окруживших карету. Вряд ли они провожали ее и ради услад господина министра. Слишком уж серьезным был эскорт. Если принимать его во внимание, то оставалось единственное и самое правдоподобное предположение: арест. Но по какой причине? И куда повезли узницу?

С мнением Дегре согласился и де ла Рейни, когда он сообщил ему о том, что удалось узнать в Версале.

— Но если это арест, то я пока не нахожу оснований... Достоверно нам известно следующее: смерть королевы повергла мадам де Сен-Форжа в отчаяние, и она сочла необходимым что-то немедленно сообщить королю. Но что она могла ему сообщить? Что было для нее таким безотлагательным и важным?

— Может быть, ее оскорбило более чем сдержанное горе короля и его поспешный отъезд в Сен-Клу?

— Отъезд тут ни при чем: закон требует, чтобы король не оставался под крышей дома, который посетила смерть. Другое дело, что король и вправду не слишком горевал и не уделил усопшей должного времени и внимания. Но бежать за королем и умолять его об аудиенции ради того, чтобы показать ему, что скорбь может быть глубокой и искренней, согласитесь, нелепо, и я этому не верю. Я полагаю, что мадам де Сен-Форжа видела или слышала то, что ее до крайности взволновало, и она вопреки здравому смыслу побежала вслед за королем. Но что она могла услышать?

  16