Последние отзывы

  6  

– Я не буду особо удивлена, если окажется, что маленький кюре – тайный агент Рима!

Однако именно аббата призвала она к себе в свой последний час, отдавая ему превосходство над пастором Харрисом, которого она не выносила и называла не иначе как «проклятый надутый дурак». Отчаянная инфлюэнца с тяжелыми осложнениями за неделю подвела ее к порогу жизни. Эллис спокойно наблюдала за приближением смерти, сожалея только о ее преждевременности.

– У меня еще столько дел! – вздыхала она. – В любом случае я хочу, чтобы через восемь дней после моих похорон моя маленькая Марианна обвенчалась.

– Так скоро? Ведь я буду здесь и присмотрю за ней, – возразил аббат.

– Вы? Мой бедный друг! С таким же успехом ее можно поручить ветру. Вы исчезнете однажды в одной из ваших таинственных экспедиций, и девочка останется одна. Нет, она обручена, так обвенчайте же ее. Я сказала: восемь дней! Вы обещаете это сделать?

Аббат Готье пообещал. Вот почему, верный своему слову, он и венчал этим дождливым вечером 1809 года Марианну д'Ассельна и Франсиса Кранмера.

Стоя перед алтарем в расшитой золотыми лилиями белой шелковой ризе, которую ему одолжил каноник Людовика XVIII Александр Талейран-Перигор (дядя знаменитого министра Наполеона, оставшийся верным королевской власти), аббат Готье де Шазей торжественно совершал обряд. Несмотря на его небольшой рост и хрупкое телосложение, в одежде священника он производил величественное впечатление, подчеркиваемое благородством жестов. В сорок пять лет он выглядел гораздо моложе и сохранил совершенно юношескую походку. Только белые нити, бороздившие его густые черные волосы вокруг тонзуры, выдавали прошедшие годы. Марианна с нежностью поглядывала на эти следы времени, ибо она смутно догадывалась, что они были плодами трудных лет и тяжкого труда на благо других. За то, что она знала о нем, и за то, о чем она догадывалась, Марианна любила его особенно преданно. Однако ее дорогой крестный не собирался разделять с ней радость по поводу происходящего события, и это несколько омрачило ее счастье. Она знала, что он не одобряет этот брак с английским протестантом, что он предпочел бы видеть на его месте какого-нибудь молодого эмигранта из окружения герцога Беррийского и что он примирился с ним только во исполнение воли покойной. Кроме того, ее не покидало ощущение, что Франсис Кранмер не нравится аббату де Шазей просто как человек: священник исполнял свой священный долг, но исполнял его без всякой радости.

Когда во время церемонии он спустился к молодой чете, Марианна подарила ему обезоруживающую улыбку, как бы приглашая его разгладить морщины между нахмуренными бровями и разделить ее радость. Ее обращенный к нему взгляд, казалось, говорил: «Я счастлива, и я знаю, что вы меня любите. Почему бы вам тоже не быть счастливым?» И такая печаль была в ее немом вопросе… Отныне, когда тетки Эллис не было больше, он был всем, что ей осталось. И ей так хотелось, чтобы он признал и одобрил ее любовь.

Но лоб аббата не разглаживался. Он задумчиво смотрел на новобрачных, и Марианна видела в его глазах удивительную смесь сострадания, гнева и беспокойства. Воцарившаяся тишина неожиданно стала такой давящей, что Готье де Шазей это почувствовал. По его сжатым губам скользнула безрадостная улыбка.

Он взял за руку новобрачную.

– Я желаю тебе столько счастья, дитя мое, сколько может дать на этой грешной земле всемилостивейший Бог. Он один знает, когда мы снова увидимся!

– Вы уезжаете? – встревоженно спросила молодая женщина. – Но вы мне ничего об этом не говорили?

– Я боялся усилить волнение в этом доме и омрачить, даже слегка, твою радость. Да! Я отправляюсь в Италию, куда меня призывает сам Святой отец. Но отныне ты в надежных руках твоего супруга. Я надеюсь, что они будут добрыми.

Конец фразы был обращен к молодому человеку. Лорд Кранмер вскинул голову, распрямился и смерил взглядом аббата с головы до ног.

– Я надеюсь, что вы в этом не сомневаетесь, аббат! – бросил он с оттенком вызова в голосе.

– Марианна еще очень молода, я уверен, что она проявит послушание. Почему же ей не быть счастливой?

– Послушайте – это не все. Есть еще взаимопонимание, снисходительность, нежность… любовь!

Плохо скрытый гнев звучал в голосах обоих мужчин, и это напугало Марианну. Ее супруг и священник, благословляющий их союз, не должны были заводить спор у самого алтаря. Она не могла понять причину едва прикрытой враждебности ее крестного отца к человеку, которого избрала леди Эллис. В глубине души она догадывалась, что эта враждебность вызвана не религиозными причинами, а касалась личности Франсиса. Но почему же? В чем мог аббат упрекнуть его? Разве не был лорд Кранмер самым очаровательным мужчиной, самым блестящим, самым храбрым, самым образованным, самым… Когда Марианна начала перечислять достоинства своего нареченного, она кончила тем, что запуталась в них. Однако ей не пришлось вмешиваться. Аббат де Шазей ушел от опасной темы, ограничившись обращением к Франсису:

  6