Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
51 
– А если перчатка не поверит, что это мы? – поинтересовался Мокренко.
Филька, все еще возившийся с одеялом, чтобы придать подушкам больше сходства с человеческим телом, сердито взглянул на него.
– Если не поверит, ты покойник. И я покойник.
Петька испуганно икнул и больше не задавал дурацких вопросов. Хитров посмотрел на часы. До двенадцати оставалось всего пять минут. Тогда он достал осколок зеркала, о котором говорил им череп, и посмотрелся в него. Своего лица он не увидел, зато в зеркале отразилось радио.
– Берегитесь! – захрипело оно. – Черная Перчатка шевелится в железном ящике.
Мокренко перестал икать и с ужасом уставился на радиоточку.
– Черная Перчатка вылезла из железного ящика и теперь ползет по потайному ходу... – снова сообщило радио.
– Ты слышал? – прошептал Петька.
– Слышал, не глухой!
Примерно минуту радио помалкивало, а потом снова захрипело:
– Черная Перчатка вылезла из потайного хода. Она ищет вас.
– Разве она знает, где мы живем? – растерялся Филька, в глубине души надеявшийся, что перчатка полетает, полетает над заброшенным кладбищем и вернется в склеп.
– Черная Перчатка Хваталы-Растерзалы шевелит черными кожаными пальцами. Она вбирает ваш запах, оставшийся на камнях. Черная Перчатка видит ваш след на земле. Она летит по следу. Ей хочется душить и убивать. Она пересекла дорогу, теперь она летит сюда, – с явным удовольствием комментировало радио.
Наконец оно заявило:
– Черная Перчатка уже совсем рядом. Видит внизу ваш дом. Прячьтесь скорее, пока не стало слишком поздно! Черная Перчатка уже влетает сюда!
Стряхнув оцепенение, Филька бросился на пол и закатился под кровать. Мокренко бестолково заметался по комнате и наконец спрятался за шторой.
Форточка разбилась, и в комнату влетела Черная Перчатка.
2
Лежа на животе под кроватью, Филька не столько видел, сколько чувствовал, что Черная Перчатка висит под потолком у люстры и шевелит кожаными пальцами.
Внезапно перчатка резко устремилась вниз – к дивану – схватила за шею плюшевого льва и стала его душить. Осторожно выглянув, Хитров увидел, как в шею льва вцепилось что-то черное, встопорщенное, чудовищно сильное. Вырваться из пальцев перчатки не смог бы никто. Страшно было представить, что случилось бы, будь на месте льва шея самого Петьки, дрожавшего теперь за шторой.
Продержав льва с минуту, перчатка выпустила его шею и полетела к Филькиной кровати. Здесь она разметала подушки и вцепилась в швабру, видно, приняв ее за Филькину шею. Хитров боялся даже дышать – перчатка была совсем близко, над ним. Он слышал, как скрипит кровать; слышал треск – это ломалась и крошилась швабра, стиснутая могучими пальцами.
Разломав швабру, перчатка выпустила ее, улеглась на Филькином столе и стала отдыхать. Отдыхала она долго. Филька видел, как она шевелится на столе и, перебирая пальцами, подползает к самому его краю и словно прислушивается к тому, что происходит в квартире.
Мальчик лежал на холодном полу и каждую минуту ждал, что перчатка обнаружит его и задушит. Из-под кровати ему видна была босая ступня Петьки, выглядывавшая из-под шторы. Изредка пальцы на ступне шевелились – должно быть, Петьке тоже было холодно и жутко.
Громко тикал будильник, утопавший где-то в складках одеяла. Филька лежал и, чтобы не было совсем страшно, считал секунды.
«Двести тридцать... двести тридцать один...»
Наконец, когда он во второй раз сбился со счета, Черная Перчатка отдохнула. Она взлетела со стола, схватила за ногу плюшевого льва, подцепила швабру и со своей добычей полетела к окну.
Она была уже почти у треснутой форточки, как вдруг за шторой раздался оглушительный чих. Петька слишком долго стоял босиком на холодном полу.
Черная Перчатка замерла, а потом, шевеля пальцами, поползла по воздуху к шторе.
«Конец», – подумал Филька, но тут радио сказало:
– Черная Перчатка, не ползи к шторе! Неси свою добычу Хватале-Растерзале! Хватало-Растерзало голоден! Он хочет выпить крови!
Черная Перчатка послушалась и вылетела в окно.
3
На другое утро ребята еле поднялись, чтобы пойти в школу. Еще бы – они уснули только на рассвете, когда стало ясно, что перчатка больше не заявится. Петька беспрестанно чихал.
– Она меня простудила! – пожаловался он.
– Скажи спасибо, что не задушила, – ответил ему Филька.
– Спасибо... Апчхи!
– Будь здоров! – сказал Филька.
51 
