Последние отзывы

  5  

В конце концов она рассердилась. «Я превращаюсь в ревнивую мегеру. Не хватало закатить бабскую истерику! Михаил не поймет и будет прав…»

* * *

В понедельник Ванда нарушила свой распорядок — вместо магазина отправилась в парикмахерскую: захотелось обновить прическу, сделать маникюр. Сидя в кресле и вверив свои волосы мастеру, она опять погрузилась в ревнивые мысли. Что-то не так пошло у них с Шарановым. Где-то засбоила программа «благополучная семья». В систему проник вирус.

Ванда задумалась о любви — не как наивная и восторженная девочка, а как взрослая женщина, замужняя дама. Когда в ней проснулось это чувство? На ум пришел учитель физкультуры. Ванда пренебрежительно фыркнула.

— Что случилось? — спросил парикмахер. — Слишком коротко?

Она придирчиво посмотрела в зеркало. Пожалуй, он и правда увлекся, многовато снял на висках… А, не все ли равно?

— Нет, просто непривычно…

Он снова защелкал ножницами, а она пустилась в воспоминания. В классе за ней бегал Женька Ратников, проходу не давал. Но куда ему было тягаться с учителем? Многие мальчишки-одноклассники отставали в росте и развитии от девочек, вот и Ратников едва доставал Ванде до уха. Какая могла быть любовь к такому вихрастому коротышке?

Она усмехнулась, чем вызвала новую волну беспокойства у мастера:

— Здесь подлиннее оставить?

— Не надо, — качнула головой Ванда. — Я полагаюсь на ваш вкус…

А Ратников, между прочим, таскался за ней тенью, дарил на день рождения дорогие подарки. И где только деньги брал? Наверное, копил месяц за месяцем, отказывая себе в бутербродах и мороженом. Над ним смеялись, а он не обращал внимания — безропотно решал за Ванду задачки, дежурил вместо нее, на школьных вечеринках охотно ей прислуживал: то подай, это унеси… Ему было плевать на злые шутки одноклассников, их откровенное подтрунивание.

В одиннадцатом классе Ванда заметила, что Женька перерос ее, — вытянулся, возмужал, поумнел. В его ухаживании стало меньше угодливости и больше предупредительной вежливости, — как бы она сейчас сказала, галантности. Но любви в сердце Ванды он разжечь не сумел. Или она еще была не готова. Хотя как же учитель? Видать, то чувство называлось как-то иначе: обожание, первое влечение к мужчине, поклонение идеалу… А идеал-то оказался никудышный! Выходит, не разбирается она в людях, не видит их внутренней сути. Может, и в Шаранове ошиблась?

«Интересно, где сейчас Ратников? — подумала Ванда. — Каким он стал? Кем работает? По-прежнему любит меня или давно забыл? Конечно, забыл…»

* * *

После ночных заморозков деревья начали стремительно терять листву. Аллеи были сплошь усыпаны бронзой и червонным золотом кленов. Сквозь голые ветки светило бледное ноябрьское солнце.

Ванда неторопливо прогуливалась, набирая номер бывшей одноклассницы, который чудом сохранился в ее справочнике. Она не отдавала себе отчета, зачем делает это.

— Привет, Алька, как дела?

— Нормально. А у тебя?

Пустые, ничего не значащие фразы, наигранная радость в голосе. Давно они не встречались, не болтали по душам. Если быть до конца честной, Ванда ни с кем не делилась сокровенным, ни у кого не спрашивала советов. Жила как умела, как считала нужным. В ее жилах текла малая толика польской крови — от бабушки, — но и той хватало, чтобы «шляхетская гордость» порой затмевала остальные черты характера.

Вероятно, эта самая гордость когда-то помешала ей ответить взаимностью Ратникову. Не только росточком не вышел кавалер — не было в нем ни мужской стати, ни удали, ни того особого лоска, которые могли привлечь капризную разборчивую Ванду. Зато Шаранов сразу покорил ее сердце.

— Ты виделась с кем-нибудь из наших? — спросила она.

Знала, какой вопрос задать. Первая сплетница в классе, Алька затрещала без умолку, — с годами это ее качество усилилось. На Ванду обрушился поток информации, который она не успевала осмыслить. О каких девчонках идет речь? О каких мальчишках? Некоторые фамилии напрочь выветрились из памяти.

— Женьку Ратникова помнишь? — с трудом вклинилась она в бурный Алькин монолог.

Бывшая соседка по парте на мгновение запнулась, но тут же разразилась новой тирадой. Она работала продавщицей в бутике, цены там были запредельные, покупатели заходили редко, и Алька целыми днями изнывала от скуки, слоняясь между вешалок с изысканными нарядами от-кутюр. А тут такой повод отвести душу!

  5