Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
15 
И все стало ясно.
– Эрни!
Я не хотела оборачиваться.
– Эрни, послушай…
Дан смотрел на меня растерянно:
– Я прошу тебя… Это вовсе не из-за того, что…
– Да. Конечно, – сказала я.
Мы двигались на север, а навстречу нам брела осень – теплая, золотая, ясная осень. Первые падающие листья стелились под ноги праздничным ковром, над головой плыли птицы, их прощальный крик печалил и тревожил сердца.
Осень вошла и в мою душу – тревожная, глубокая осень расставанья.
– Смотри. Эрни. Здесь мы с тобой впервые встретились, – однажды сказал Дан. Я огляделась, но не смогла узнать в этой цветной поляне тот заснеженный окровавленный пятачок… Значит, мы уже близко и от моей родины?
Словно проснувшись, я жадно всматривалась в дорогу, в перелески, в поля, на которых теплилась слабая жизнь… Узнавала ручьи, из которых пила, овраги, куда мы детьми кидались очертя голову. Но лишь немногие деревни были отстроены заново, лишь в немногих кузницах звенел молот, лица встречных были озабочены и угрюмы.
Сердце мое замерло. Остановившись на склоне холма, мы глядели вниз – навстречу нам вздымались древние черные башни Соколиного приюта… Я уходила отсюда с твердым намерением никогда не возвращаться, но с какой болью и счастьем билось сейчас мое сердце!
Горцы и их предводитель тоже рассматривали замок. На лице Дана я уловила странное выражение – смесь надежды, ожидания и сомнения…
– Мы остановимся там на ночлег? – спросила я, не понимая причины задержки.
– Нет, – ответил Дан, – мы уже пришли.
И тронул коня вниз. С мгновение я смотрела в его широкую спину, не понимая. А потом мир закружился перед моими глазами.
– Так твою невесту зовут…
– Эрнани.
– А тебя… – прошептала я.
Саймон, проезжая мимо, закончил:
– Данар, Князь Серебра.
Они стояли в просторном внутреннем дворе. Загоняя вглубь неожиданную дрожь и тревогу ожидания, Дан внимательно оглядывал древние стены. Хотя война и здесь оставила свой черный след, замок казался более уцелевшим и даже цветущим по сравнению с тем, что они видели в пути…
– Высокий Владетель? – полувопросительно произнесли за спиной. Дан круто обернулся. Девушка стояла в окружении слуг. Темные волосы уложены в высокую прическу, яркие темные глаза, белая кожа лица и рук… Кто-то из горцев прищелкнул языком. Девушка с недоумением повела взглядом по простой запыленной одежде гостей, но с явным удовольствием задержалась на смуглом красивом лице предводителя.
Она была прекрасна. Но чем дольше Дан смотрел на нее, тем больше чувствовал отчуждение. Почти механически произнес:
– Я пришел отдать свой долг и взять свое по праву. Меня зовут Данар, Князь Серебра. А тебя, моя Владетельница…
Странная тень мелькнула по ее лицу:
– Мне жаль, Высокий Князь, но я не Эрнани. Я Бейги, ее сестра. Твоя невеста умерла год назад, и все мы полны печалью и скорбью.
Дан отшатнулся, словно его ударили.
– Умерла? Эрнани умерла?
– Да, – сказала Бейги. – Не разделишь ли ты со мной скромный ужин, Князь Данар?
Князь оглянулся, отыскивая кого-то. Крепкая рука сжала его пальцы. Эрни, так и не снявшая шлем, смотрела на него с состраданием.
– Ты слышишь? Эрнани умерла, – проговорил Дан.
– Да. Мне так жаль, Дан…
– Видят боги, этого я не хотел! Желал чего угодно – чтобы она нарушила клятву, полюбила другого, но только не ее смерти… Идем со мной, раздели мое горе…
Пил он много. Владетельница Бейги не уставала подливать старого вина, не уставала шептать вкрадчиво, нежно, успокаивающе. Соседних Владетелей вернулось так мало, а этот был молод, красив… Этот был Князь.
Вряд ли он слышал, понимал ее; глядя прямо на яркие свечи, молчал и, как за последнюю надежду, держался за руку молодого лучника, сидевшего справа. Бейги несколько раз с раздражением посматривала на солдата, но встречала сквозь прорези шлема такой пронзительный и тяжелый взгляд, что невольно отводила глаза.
Склонив голову на руки, Князь Данар застонал – хрипло и жалобно. Бейги встала, и одновременно вскочил лучник. «Телохранитель», – подумала Бейги.
– Твой Князь устал, – властно заявила она, – нужно уложить его отдыхать.
– Я провожу, – глухо сказал лучник. И раздосадованная Бейги отступила. В конце концов, в ее власти задержать Данара еще на несколько дней. А там, быть может, он и не захочет уйти.
Задыхаясь, я металась по мокрой постели. Села, тряхнула тяжелой головой. Провела ладонью по влажному лицу, груди… Мне показалось, что кончики моих пальцев голубовато засветились…
15 
