Последние отзывы

  168  

Все из-за того, что дом казался таким опустевшим. По крайней мере, так убеждала она саму себя.

После того, как Блейр уехал, а дождь все лил и лил, не переставая, она ощущала себя такой заброшенной. Такой одинокой.

Почему раньше это никогда ее не беспокоило?

Потому что раньше она никогда не пугалась теней. Никогда не проверяла, защелкнуты ли замки, и не прислушивалась к каждому скрипу половиц.

Поймав себя в который раз стоящей у окна и разглядывающей остов своей скульптуры, она чертыхнулась и схватилась за блокнот, кинутый ею на диван.

Она сделает это и сделает немедленно. Выбросит это из головы.

Взяв в руки карандаш и положив на колени блокнот, она закрыла глаза и попыталась перенестись в прошлое.

Она увидела отца, возившегося со своими розами. Он втыкал в мягкую землю колышки, подпорки для цветов.

Затем она увидела его лежащим на террасе, буквально распоротым этими колышками.

Клер затрясла головой, скрипнула зубами и попыталась продолжить воспоминания.

Теперь она видела себя на качелях в теплую летнюю ночь. Раскачиваясь, она положила голову ему на плечо. Аромат сладких стручков, травы и приправ.

– Что тебе хотелось бы получить на день рождения, детка? Когда девочке исполняется тринадцать лет, она заслуживает особенного подарка.

– Я хочу проколоть себе уши.

– Зачем тебе дырки в ушах?

– Все девочки уже прокололи уши, ну же, папочка, пожалуйста.

Нет, нет, дальше, ей надо углубиться еще дальше. Осень. Высаживают луковицы тюльпанов. Густой, пахучий дым от сжигаемой листвы. На крыльце тыква, которую скоро разрежут.

– Клер Кимболл. – Голос ее матери. – Почему ты вышла во двор без свитера? Бог мой, тебе уже восемь лет. Пора соображать получше.

Отец подмигивает ей и проводит кончиком пальца по ее замерзшему носу. – Беги надень свитер. И смотри, не натопчи грязи в доме, а то твоя мама запрет нас обоих в собачьей конуре.

Еще дальше. Она почти слышала, как доктор Яновски просил ее расслабиться, дышать глубже и высвободить подсознание.

– Но я хочу поехать с тобой. Ты никогда не берешь меня с собой. Папа, я обещаю, я буду хорошо себя вести.

– Ты всегда хорошо себя ведешь, детка. В своем воображении она видит, как он нагибается и целует ее в шею. Иногда он подхватывал ее на руки и кружил. Ей нравилось это чувство головокружения. Этот страх и возбуждение. Не разрешай мне идти. Не разрешай.

– Это очень скучные дела, для взрослых. Но я хочу пойти. Мне нравится осматривать дома. – Ее губы дрожат. Она вот-вот расплачется. Иногда это помогало.

– В следующее воскресенье я буду показывать большой дом, и ты сможешь поехать со мной. Ты и Блейр, если он захочет.

– Почему я не могу поехать сейчас?

– Потому, что маленьким девочкам уже пора спать. Скоро совсем будет темно. Посмотри на себя. Ты ведь уже в ночной рубашке. – Относит ее в детскую. Там полно кукол и цветных карандашей. – Ну же, будь послушной девочкой и поцелуй меня перед сном. Когда вырастешь, станешь моим партнером. У нас будет фирма «Кимболл и Кимболл».

– Обедаешь?

– Обещаю. Сладких тебе снов, Клер.

Дверь закрывается. Горит ночник. Она встает и прислушивается. Папа говорит с мамой. Тихо, очень тихо она кладет в постель куклу и крадется вниз по лестнице. Через боковую дверь прямо в гараж.

Разве он не удивится, поняв, какая она уже большая? Какая умница? Она прячется на заднем сиденье и зажимает рот рукой, сдерживая хихиканье.

Заводится мотор, и машина выезжает со двора. Они едут и едут, и становится совсем темно. Свернувшись на полу у заднего сиденья, она видит, как на небе зажигаются звезды. Папочка едет быстро, как он всегда делает, когда боится опоздать.

Машина замедляет ход, тормозит. Останавливается. Отец выходит, открывает багажник.

Она старается задержать дыхание. Осторожно поворачивает ручку дверцы. Выглядывает в щель. Отец уходит. Должно быть, дом где-то там, среди деревьев. Она неслышно спешит за ним в своих мягких ночных тапочках.

В лесу темно, и он не оборачивается. Но там нет никакого дома. Просто открытое место. Место, где нет деревьев и стоят люди в черных балахонах. Ее отец снимает одежду – тут она хихикает – надевает такой же балахон, как и у других. Они в масках, так что, может быть, это карнавал. Но это не был какой-то веселый праздник. Маски были страшные – быки, козлы и злые собаки. Но мама говорила ей, что маски – это понарошку, поэтому она не боялась.

Они становятся в круг, как в игре. Она улыбается– Ей смешно. Кажется что эти мужчины сейчас начнут танцевать, а затем упадут ничком. Но они стоят очень тихо, не говоря ни слова.

  168