Последние отзывы

  31  

— Одной, так одной, — шутливо подтвердила она. — Но как-то приятнее все-таки обнимать тебя вот так, двумя руками!

— Ладно, не будем, — смеясь, согласился Мэттью.

Правда, смех его резко оборвался, когда, неожиданно осмелев, Дженни, принялась осыпать нежными поцелуями его вздыбленную, принявшую крепость камня, плоть.

Когда свет был погашен и огромная, шикарная постель погрузилась в целомудренную полутьму, Мэттью медленно раздел Дженнифер. Они уже и раньше ложились обнаженными в одну кровать, но на этот раз все было по-другому… по-особому… Он отошел немного в сторону и как-то по-новому посмотрел на нее. Девушка ощутила невольную дрожь. Как долго ждали возлюбленные этой ночи, и вот наконец она настала! Ночь, которая скрепит их отношения, станет проверкой на верность и преданность друг другу.

Им обоим уже были известны заветные мечты каждого из них. Они знали, кем станут, чего ждут от будущего. По окончании университета оба будут трудиться на благо людей, причем вдали от дома, а перед отъездом обязательно поженятся. В сущности, Мэттью был таким же идеалистом, как и Дженнифер, даже большим. Он беззаветно верил в свое предназначение альтруиста, защитника слабых и страждущих.

— Мы можем, нет, мы обязаны помочь им! Это наш долг — кто, как не мы сами, ввергли их в нищету. Западные страны в прошлом нещадно эксплуатировали Африку, не давая ничего взамен. А ведь нам есть чему у этих народов поучиться! Да, они бедны в материальном отношении, но зато богаты духовно, и главное их богатство — гордость, обостренное чувство собственного достоинства.

Отец не одобряет моих планов, сама знаешь, да и дед тоже. Но я ни за что не отступлюсь. А если отступлюсь, то просто перестану себя уважать… Не смогу спокойно жить, замучит совесть — со страстью объяснял он ей, и та точно знала, что это не поза.

Идеализм Мэттью завораживал Дженнифер, притягивал ее, словно магнитом, к любимому человеку. Правда, одновременно она понимала, что по этой же самой причине не может быть уверена в том, что сердце дорогого ей мистера Эггермонта будет всегда безраздельно принадлежать только ей одной.

Возлюбленный во многом напоминал ей отца — обоими в жизни руководила гордость, преданность собственным идеалам и убеждениям. В этом смысле Мэттью был почти точной копией мистера Уинслоу.

— Теперь твоя очередь, — прошептал он, по-прежнему не сводя с Дженнифер нежного и любящего взгляда. Медленно и осторожно она принялась раздевать его, чувствуя, что от возбуждения у нее легонько дрожат пальцы.

— Нет, так нечестно, — запротестовала она, когда Мэттью, не дожидаясь, когда она закончит свое занятие, нагнул голову и стал целовать ее в шею, ласково поглаживая обнаженную грудь. Дженнифер зажмурила глаза, прислушиваясь к тому, как реагирует на его ласки ее тело. Его губы скользили по ее плечам, вскоре девушка ощутила, что они подобрались к груди и накрыли твердую горошинку соска.

Дженнифер застонала. Она впилась ногтями в спину Мэттью, но тот, похоже, абсолютно не почувствовал боли и не прекратил своего занятия, которое с каждой секундой распаляло ее все больше. Запустив пальцы в его волосы, она страстно прижала к себе его голову.

Каким-то образом она оказалась на постели. Каким-то образом Мэттью сбросил с себя одежду. Каким-то образом он уложил ее на спину так, что смог устроиться на коленях между ее раскинутых ног. Нагнувшись, принялся покрывать поцелуями бархатистую кожу ее живота. Не в силах сдерживать себя, Дженнифер ответила на его ласки так, как она давно мечтала. Выгнув дугой спину, она рывком подалась навстречу его жарким губам и языку. В брызгах шампанского не было никакой необходимости, ее трепещущее от страсти тело покрылось мельчайшими бисеринками пота. Но, несмотря на упоительное ощущение от его прикосновений, происходящее было далеко от того, чего Дженнифер жаждала в этот миг. Довольно прелюдий…

— Ты уверена, что готова принять меня, впустить в свое тело? Ты действительно хочешь меня? — допытывался Мэттью хрипловатым от страсти голосом. В ответ Дженнифер лишь потянулась к нему, не то умоляя, не то настойчиво требуя, чтобы он сейчас же и как можно глубже вошел в нее.

— Да, да, да… — простонала она.

Она впилась в него взглядом — одновременно и нежным, и жадным.

— Я боюсь сделать тебе больно, — признался Мэттью слегка неуверенным тоном.

  31