Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
256 
Так или иначе, это было уже второе сообщение, доставленное морем на борт корабля-библиотеки, так что капитан понял: да, начинается!
Третье сообщение не заставило себя долго ждать. На рассвете из воды выудили бутылку из-под портвейна «Красный крымский». В ней была купюра в двадцать гривен и листок из тетради в клеточку со, с позволения сказать, стихами:
- Наш гитарист, раздолбай Николай Булекако,
- Парень, друзья, откровенно сказать, неплохой.
- Только чудит он всегда, когда пьяный, собако.
- (Надо заметить, он, суко, все время бухой.)
- Он разговаривать с мебелью может и любит,
- Он табуретку свою провожает к метро,
- Он с этажеркой своею целуется в губы,
- Много историй него рассказать могу про!
- Ванне он молится, бьет ей земные поклоны,
- С люстрой ругается. Что вы хотите: бухой!
- Ну а с другой стороны, все мы не эталоны.
- Коля, вообще-то, нормальный чувак. Панки, хой!
Уже три бумаги лежали на столе у капитана. Четвертая заняла свое место на этом столе вечером следующего дня. На фор-марса-рей сел баклан, на лапе которого блестело кольцо. Один из матросов сбегал на камбуз, притащил скумбрию. Птицу подманили, поймали и освободили от кольца. На первый взгляд – обычное орнитологическое кольцо. Собственно, так оно и было, только вот надпись на нем оказалась… орнитологическая, но необычная. Чего стоило хотя бы количество текста, нацарапанного микроскопическими буковками на металлической поверхности!
Дорогой Жак!
Ты меня, конечно, не помнишь. Я – та невысокая шатенка с Азово-Черноморской орнитологической станции, у которой ты спросил: «Есть ли тут Wi-Fi?», когда приезжал к нам на конференцию «Большой баклан: подходы к регуляции численности». С тех пор всегда, когда я снимаю с лапы баклана кольцо и вижу французскую надпись, в волнении замираю: вдруг это кольцо надевал ты?
Текст переписали на бумагу, а кольцо вернули на лапу птицы. Пускай летит дальше! Все-таки тут любовь. И наука. Что одно, что другое – вещи бессмысленные, но вставать у них на пути – моветон.
Пятое послание тоже прибыло с воздуха. Просто ветер принес бумажный листок.
…пробило бак. И мы торчали в этом ущелье еще двое суток. Зато пожили спокойно, отдохнули. Поспали по очереди. Стрельбы больше не было. Связь по рации есть, сказали, что вышлют вертолет. Прикинь, у Лехи даже нашлось что почитать. Так что я получил возможность внимательно изучить очень актуальную в данной ситуации книгу «Грозный». Баку нашему все равно кирдык, поэтому машину бросили. Поднялись наверх. Сидим ждем вертолета. Тут такой ветер, что…
Такой вот текст. Без начала, потому что это, очевидно, был второй листок письма. И без окончания. То ли ветер вырвал бумагу из рук бойца, то ли началась очередная стрельба.
Далее в течение всей следующей недели ничего больше на «Морскую птицу» не поступало. Капитан сделал вывод: всё. Надо работать с этими пятью документами. В прошлом такое уже бывало: приплывали, прилетали, поднимались из-под воды и сваливались с неба чьи-то письма, записки, страницы из дневников и прочее подобное, сразу несколько штук за короткий промежуток времени. И Джон Дарем давно уже знал: это не просто так. В этой корреспонденции содержится какое-то сообщение специально для «Морской птицы». И его требуется расшифровать.
Стандартных рецептов расшифровки таких ребусов, увы, не было, но определенный опыт имелся. Прежде всего следовало перевести все полученные послания на какой-то один язык. В данном случае долго думать не приходилось: первое письмо было написано на идиш, вторая записка – на английском, а все три последние послания – на русском. Кстати, от российских берегов «Морскую птицу» в те дни отделяли всего лишь три моря: Эгейское, Мраморное и Черное. Итак, первые два документа перевели на русский. Ну а потом капитан уединился в каюте и долго колдовал над картами, рунами, рыбьими костями, навигационными приборами и черт его знает, над чем еще. И наконец, кажется, что-то нащупал.
– Сэм!
– Слушаю, сэр.
– Пригласи ко мне Павла. Или Ольгу. Лучше – обоих.
– Обоих нет на борту, сэр! Отбыли утром на катере, вернутся в воскресенье, когда мы зайдем в Афины.
– Черт, а кто тут еще может читать по-русски?
– Кок, сэр, – вспомнил матрос.
– Отлично! Давай его сюда!
– Здравствуйте, Джон. Звали?
– Добрый день, добрый день! Звал. Тут такое дело. Я насчет этих писем… Вроде как получается, что надо прочесть пятидесятое слово в каждом из писем, в порядке их поступления. Но я-то по-русски не читаю… Зато считать умею. Пятидесятые слова отсчитал и подчеркнул. Ну а вас прошу прочесть. Вот в этом порядке, как они лежат.
256 
