Последние отзывы

  61  

Рита, поначалу слушавшая сестру внимательно, отвлеклась, наблюдая за лицом Михаила. И ужасная догадка поразила ее. Неприятная от того, как перед этим человеком, лгуном, она так обнажила душу. И злость на него, и досада на себя закипели в ней с такой силой, что она с трудом удержалась от того, чтобы не прервать сестру и не наговорить в запальчивости Михаилу резких слов.

«Спокойно… Спокойно, — попробовала она уговорить себя. — Не при сестре и ее молодом человеке. Потом. Потом…»

Когда она откровенничала у Михаила в доме, то почти не смотрела на него, разговаривала, опустив глаза. Не привыкла изливать душу, тем более постороннему человеку. А в те моменты, когда она все же поднимала взгляд на Михаила, на его лице каждый раз оказывалось лишь выражение заинтересованности.

Стало понятно, почему его взгляд ей показался знакомым дважды. Такие же глаза и похожий взгляд были у старика Захарова. Ну почему она оказалась такой недогадливой? Ведь все так просто…

Не дожидаясь окончания рассказа Лики, Рита развернулась и вышла на улицу.

Зарядил дождь, но девушка не стала возвращаться в дом, так и осталась стоять на крыльце, хоть больше всего ей сейчас хотелось сбежать от стыда на край света. Нет, сбегают лишь трусы, а она — не трус. Она — храбрая девочка, хоть и лопухнулась вот так.

— Вячеслав отвезет Дашу в больницу. Девушка немного не в себе, ей нужна медицинская помощь, — раздался за ее спиной голос Михаила.

Сочный, низкий бас. Если закрыть глаза и слушать его, можно очароваться им.

— Вячеслав? — спросила Рита несколько удивленно, досадуя на себя еще и за то, что поддалась мимолетному очарованию голосом Михаила. — А почему не Олег?

— Лучше уж пусть Вячеслав, — ответил мужчина, спускаясь на одну ступеньку и поворачиваясь к Рите лицом. — Ненадежный товарищ ваш Олег. И агрессивный. Вы не возражаете?

— Не возражаю в чем?.. — недоуменно подняла Рита брови. Не так складывался разговор. И как повернуть его теперь в нужное ей русло, она не знала.

— Ну… Может, на Вячеслава у вас есть какие-то виды.

— Нет у меня на него никаких видов! — вспыхнула она.

— Ну и замечательно, — улыбнулся Михаил. А ей захотелось вдруг надавать ему по лицу жгучих, как ее стыд, пощечин. Спаситель тоже! Вначале спасает, а потом, пользуясь ее доверием, выведывает у нее самое сокровенное. А теперь еще вот и намеками такими бросается.

— Не вижу ничего замечательного! Ничего замечательного в том, что вы оказались лгуном!

— О как! — удивился он. — Сильное обвинение. И в чем же я соврал?

— В том, что… И вообще, подло это! Подло воспользовался тем, что я тебя не узнала, Захар! Наверное, было смешно слушать мои признания да? — от злости и обиды она перешла на «ты».

— Совсем не смешно, — серьезно ответил, вытаскивая руки из карманов куртки. — Не припомню, чтобы мы говорили о чем-то забавном.

— Ну а как же?.. Когда я сказала, что у соседа был внук, мог бы признаться, что ты он и есть. А ты наврал, что купил дачу у…

— Стоп! Я этого не говорил. Я сказал, что дом мне достался от дочери старика. И в чем я тебя обманул? Так оно и есть: моя мать являлась прямой наследницей и отписала дачу мне.

— Мог бы сказать, что ты и есть тот Захар, а не вытягивать из меня глупые признания в том, что я в детстве подглядывала за тобой!

— Я не вытягивал эти признания, ты сама об этом заговорила. Ну и что тут такого? Ты же не в душе за мной подсматривала!

— Еще чего не хватало! — От злости и унижения ей захотелось либо заплакать, либо… поколотить этого Михаила-Захара кулаками. Или вначале побить, а потом заплакать. Или одновременно — чего уж время терять? Можно же колотить и плакать…

— Ты сама рассказала, как смотрела, когда я читал. И что тут такого? Между прочим, я знал, что ты подглядывала: яблоня, за которой ты пряталась, увы, не скрывала тебя полностью. Если уж хотела оставаться незаметной, то пряталась бы лучше уж не за тонкой яблоней, а за вон тем сараем.

— Но я сказала, что была влюблена в тебя! Целое лето! И эти слова… ты из меня вытянул! — в отчаянии закричала она.

— Тише, тише, не кричи. Если это такой уж секрет, то не нужно об этом голосить на всю деревню, — засмеялся он. — Рита, глупая, ну что тут такого, что в детстве целое лето ты была в меня влюблена? В кого мы только не влюблялись в детстве… Я вон в первом классе в классную руководительницу был влюблен, целую четверть! до тех пор, пока она не поставила мне первую двойку

  61