Последние отзывы

  37  

Вслух ничего этого говорить Рита не стала, просто заверила сестру, что не станет задерживаться, и отправилась во двор. Но, выйдя на улицу, не увидела Михаила в условленном месте. Думая, что он отошел в сторонку, девушка обошла дом, но мужчина, будто сквозь землю провалился. И свет в его окнах уже не горел. Может, не дождался, вернулся к себе и лег спать? Видимо, то, о чем он хотел с ней поговорить, не так уж и важно. До утра подождет. И Рита вернулась в дом.

***

Риту он так и не дождался: проснувшаяся Лота обнаружила, что осталась в доме одна, и огласила окрестности таким воем, что пришлось поспешить, дабы она не перебудила всех вокруг. Собака в последнее время ведет себя нервно: мечется, не находя себе места. То боится оставаться дома и стремится из него выбежать, то, наоборот, даже на прогулку по двору не вытащишь. Отказывается ходить в сторону леса, а озеро, в котором раньше так любила плавать, стало вызывать у нее панический ужас. Как только понимает, что сворачивают они на дорогу, ведущую к водоему, так начинает упираться всеми лапами, мотать головой и, жалобно посматривая на хозяина блестящими глазами-маслинами, оглядываться в сторону дачи, будто умоляя повернуть назад. Местные, кстати, жаловались, что над озером перестали летать птицы, словно некая сила отпугивает их. И с рыбой что-то случилось: то всплывает брюхом кверху, будто потравленная, то мечется у поверхности воды, словно не хватает ей кислорода. Пробы воды в лабораторию уже отправили. Первые не показали ничего необычного, на повторные еще не пришли результаты. А после недельной давности случая, когда утонул один из строителей (хоть для купания и не сезон-то еще!), решили запретить к озеру приближаться. На всякий случай. Щиты заказали, но пока не установили. А местная полиция следит, чтобы отдыхающие не лезли в воду. Подозрительно как-то все это — мертвая рыба, избегающие этих мест птицы…

Михаил надеялся все-таки на какое-то правдоподобное, научное объяснение происходящему. Решать научные задачи все же куда проще, чем какие-то не поддающиеся разуму мистические — с лебедями и вратами… Но, как бы там ни было, он сейчас готов выслушать и рассмотреть любые версии, лишь бы в эти места опять вернулся былой покой. Лишь бы упокоился дух его жены, являющийся ему во снах едва ли не каждую ночь.

Но перед глазами вставал лист с выписанными под синусоидой выводами. И сердце сжималось в тревоге: беды прекращались лишь после того, как тонула еще одна девушка из одного и того же рода. И если это на самом деле так, то следует ждать беды.

Что имела в виду старуха Клавдия, когда, отговаривая его от задумки три года назад, напомнила ему о случае тогда еще пятнадцатилетней давности? «Помнишь? — спросила старуха. — О том даже в газете писали!»

Он помнил. Но историю узнал не из газеты, а от деда: об этом шумела вся деревня. Тогда едва не утонула беременная женщина. Да не просто случайная женщина, а хорошо им знакомая. К счастью, ее спасли. К несчастью, потрясение не прошло для бедняги даром. Говорили, что женщина повредилась умом, а год спустя покончила с собой. Михаил эту историю знал, но ни с кем не обсуждал. Сочувствовал двум девочкам, оставшимся без матери на попечении старой бабки. Они с дедом, помнится, частенько передавали сиротам гостинцы. Пожилая женщина не всерьез сердилась, мол, зачем, сами справятся, но все же брала то миску отборной клубники — побаловать девочек, то пакет наливных краснобоких яблок. То молодой картофель, то еще что с дедова огорода. У них имелся и свой участок, конечно, но когда им было заниматься огородом? Так, выращивали, что могли…

Но почему Клавдия напомнила ему о той истории? Может, просто хотела так указать на то, что он сейчас сам обнаружил, составляя родословные жителей? Но тот случай никак не укладывался в схему.

«Гляди, Михаил, грядут нехорошие времена. Оставь-ка ты это затею», — предрекала старуха Клавдия три года назад, незадолго до его собственной трагедии. Как жаль, как жаль, что он не выслушал бабку до конца! Отмахнулся от ее слов недоверчиво. Расценил их по-своему: старожилы против затеянных им переделок, не хотят пускать в родные места чужаков. Хотя эти места всегда славились гостеприимством.

Поговорить бы сейчас с Клавдией, выспросить, что она знала. Да не поговоришь уже… Одна надежда — на Риту.

1995 год. Ольга

Темнота давно уже зовет ее, гипнотизирует, затягивает в свою воронку. То вкрадчиво шепчет, суля всевозможные блага, то подталкивает к краю пропасти, откуда доносится хохот бесов. Языки пламени адских костров, вырывающиеся из пропасти, лижут черное небо, от жара, кажется, плавится кожа. Она изо всех сил сопротивляется, борется с темнотой, чтобы не упасть в нее. И не падает пока лишь потому, что темнота забавляется, играя с ней, как кошка с мышкой, то отпуская, то вновь накрывая лапой. Потому что знает: жертва от нее не сбежит.

  37