Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
9 
Я беру его за шиворот и бесцеремонно волоку в кухню – вот видишь кран с холодной водой?
Знаешь ли ты, дружище, как это неприятно когда твою рожу обмывают ледяной водой? Так сказать – твой пыл остужают.
– Мурр – он снова мне в ответ и подмигивает зелёным глазом.
Ну ладно.
И я волоку его к холодильнику – видишь как много вкусного тут, свежего и полезного, но тебе дружище – дуля. Не полагается. Ибо поведение твоё – очень настырливое и нехорошее, что скажу тебе по секрету – очень плохо отражается на питании …
– Мурр – ещё ласковее отвечает тот.
Ну обожди!
Я волоку его на балкон – вспомни! Вспомни как приятно тут было лежать на солнышке после обеда! Ласково подставляя ему свой животик и потягиваться лапками, чувствуя как лёгкий воздух – обдувает твою шёрстку … так вот, ты только что лишился этого приятель! Поздравляю!
Но ни капли отчаяния в коте я не вижу.
Лишь снова тянется ко мне мордочкой чтобы потереться нос к носу.
Ласково и нежно.
Как будто извиняясь что он не кошка и не двух метрового роста.
Тянется с такой силой что кажется готов отдать за это – балкон и холодильник, и вообще – всё лучшее в своей жизни.
И тогда я сдаюсь.
Устало бормочу – Делай что хочешь … и ложусь на диван.
А тварь подходит ко мне – медленно и грациозно, как победитель. Касается моего носа и ласково что-то мурлычет на ухо. Затем ложится рядом и дышит мне в лицо – - Вот так, дружище.
– Вот так – тихо повторяю я за ним. И чувствую как его тепло – касается моей груди. Подымается по ней куда-то кверху, обволакивает меня, тянет куда-то вдаль …
Я засыпаю.
И вдруг мне снится что он – и есть та самая кошка, двухметрового роста – появляется откуда-то из темноты, из бездны, из бесконечного пространства … подходит и нежно обнимает меня….
И я – вдруг обнимаю её тоже. Нежно и ласково. И что-то мурлычу ей – в ответ
Софья Перовская
Софья Перовская. Когда-то в школе нас учили восторгаться ею А как же! Организовала теракт посреди улицы – бомба кинутая в царя.
Кровавые куски тел раскиданные взрывом. Крики о помощи.
Руки … ноги на мостовой …
Она все-таки покрошила его.
При царе, её называли террористкой.
При Советской власти – революционеркой.
Её фамилией называли улицы, корабли.
Каждый школьник должен был восхищаться ею.
Но вот власть снова поменялась.
Террористка – зазвучало забытое слово.
И новые взрывы бомб на улице – как эхо.
Как привет от Софьи – первой женщине-террористки в истории России.
– Вот именно! Ты же женщина! – Всегда хотел я крикнуть ей. – Как ты можешь готовить бомбу зная что она разнесёт на куски кучу людей – включая невинных детей, стариков, женщин …
Кто ты после этого? Кровавый убийца! Монстр!
Какая ты к черту женщина!
Думала что прославишься в веках?
Ждала похвалу от товарищей по партии?
Или верила что сделаешь мир лучше?
Вот детский столик. Вчера малыш писал на нём школьное домашнее задание.
– Мамочка! Я сделал упражнение! – Радовался он. И бежал показывать тетрадку ей.
А сегодня – он в гробу, разорванный на куски твоей бомбой.
Рядом – его мамочка. Ей оторвало ногу. Умерла от потери крови.
Там ещё десяток трупов.
И каждый из них – оборванная судьба.
И на той тетрадке малыша больше уже никто не будет писать.
Я знаю, когда ты махнула рукой с бомбой – к тебе кинулось несколько человек. чтобы закрыть собой. И спасти других.
Так знай.
Они будут прославлены навеки. Им воздвигнут памятники.
Их именем будут называть улицы.
Того малыша и его мамочку – тоже не забудут. Как и всем другим твоим жертвам.
Государство поможет их семьям.
Поставит на ноги их детей.
Лишь одна ты, Софья – будешь проклята. И ты знала это.
Не правда ли?
Ты же не была дурой.
Так какого хрена ты делаешь эту бомбу?
Запихиваешь её в чемодан дрожащими пальцами. Одеваешь серое платье. А потом всю ночь стоишь у зеркала и со страхом смотришь на себя.
Что видишь ты там?
В своих глазах, губах?
Думала – ты уходишь в вечность?
Нет. В ад.
Так какого хрена ты не остановишься?
Не выкинешь на фиг свою бомбу?
Не переоденешься в праздничное платье, не пойдёшь к людям, веселиться, жить и радоваться. Как все другие.
9 
