Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
102 
– Откладывать нельзя, ребята. Лучше все сделать как можно быстрей. Там уж новогодние праздники начнутся, хочется успеть до них, оставить все плохое в уходящем году. Да и неспокойно нам будет, если не покончим с этим.
Ни Лариса, ни Вадим не стали возражать. Вадим лишь попросил Ингу рассказать, что она собирается делать и какая при этом роль отводится им с Ларисой.
– Технические моменты опущу, – нехотя пояснила Инга. – Но предупреждаю, что требую от вас полной сосредоточенности и серьезности по отношению к проводимому ритуалу. Это не шутки, ребята. Я даже не прошу, а требую. Далее, для ритуала придется набраться терпения. Поскольку он займет достаточное количество времени. И еще… – Она помялась, а затем, решительно вскинув глаза на притихших брата с девушкой, произнесла: – Проводить ритуал придется на кладбище, возле могилы Алены, потому что там закопан один из амулетов Единения. Лариса, ты как к этому относишься?
– Ну, как… – Лариса не знала, как ей нужно относиться. – Надо, значит, надо. Тебе лучше знать.
– Хорошо. Проводить ритуал будем ночью, чтобы не привлекать внимание посетителей кладбища, которых днем может окажется предостаточно.
– Ночью и на кладбище – лучшего времени и места не сыскать! – по своему обыкновению, сыронизировал Вадим. А Лариса зябко поежилась.
XXIX
В субботу, ближе к полуночи, они приехали на кладбище. Оставив машину за воротами, в единодушном молчании прошли по плохо освещенной центральной аллее и свернули на узкую, засыпанную снегом тропу, ведущую к могиле Алены.
Лариса наклонилась над запорошенной снегом могилкой и положила возле памятника принесенные цветы. В сосредоточенном скорбном молчании они втроем отдали долг памяти усопшей, после чего Инга, выпрямившись, глухо проговорила:
– Пора готовиться.
Она достала из сумочки свечки в высоких металлических подсвечниках и, расчистив от снега могильную плиту, расставила их на ней по периметру. Нервничали все. Волнение Инги выдавали непослушные пальцы, несколько раз выронившие зажигалку. Вадим набирался спокойствия, торопливо перекуривая на тропе. За всю дорогу и то время, что они провели на кладбище, он вопреки своей способности шутить в любой ситуации не проронил ни слова. Лариса предпочла присесть на оградку, чтобы унять дрожь в коленках. Вцепившись пальцами в тонкие прутья, она почти не чувствовала обжигающего холода металла. Тревожно переводя взгляд с Инги на Вадима, девушка пыталась предугадать то, что может произойти этой ночью. Воображение рисовало картинки из повестей Гоголя с летающими панночками, разверзшимися могилами и извергающими проклятия злобными колдунами. От подобных картин ледяной ветерок страха неприятно прошелся вдоль позвоночника, и Лариса заметно содрогнулась, что не ускользнуло от внимания Инги:
– Боишься?
В ответ Лара промычала что-то, и Инга, правильно поняв ее состояние, серьезно предложила:
– Хочешь, я прочитаю заговор, чтобы тебе не было страшно?
– Нет, обойдусь… – вяло отмахнулась Лариса и перевела взгляд с ее лица, освещенного пламенем зажженных свечей, на Вадима, который, закуривая вторую сигарету, прислушивался к их разговору.
– Я не столько боюсь, сколько переживаю за то, чтобы все получилось…
– Получится, Лара, – голос Инги, однако, прозвучал не столь убедительно, как ей бы самой хотелось. Прикрыв глаза, девушка быстро прочитала про себя заговор на успокоение и сосредоточение. Почувствовав, что железная хватка волнения значительно ослабла, она сделала глубокий вдох и позвала: – Вадим, давай. Пора начинать.
Ее голос, обычно чистый и глубокий, от напряжения звучал глухо и невыразительно.
– Инга, что ты собираешься делать? – робко спросила Лариса, поднимаясь с оградки. – Если ты разобьешь это Единение, не угаснет ли наша с Вадимом любовь?
Этого вопроса Инга больше всего и боялась. И не волнение перед предстоящим ритуалом не давало ей минувшей ночью спать, а страх того, что она своими действиями может невольно разрушить отношения между братом и его девушкой. Она задержалась с ответом, и это промедление сыграло не в ее пользу: в Ларисиных глазах, и без того полных беспокойства, мелькнул страх, а Вадим, нахмурившись, вновь вытащил из кармана сигаретную пачку, вцепившись в нее, как в спасательный круг.
– Нет, что вы, – Инга постаралась вложить в свой голос побольше теплоты и уверенности. – Ваша любовь такая крепкая, что ей уже ничто не угрожает. Это ведь несерьезно – считать, что чувства держатся лишь на силе этих амулетов! К тому же один из них «похоронен», и что, стала ли ваша любовь от этого меньше?
102 
