38 
– Да нет, вряд ли, – натянуто улыбнулась Инга. – Я вот даже не знала, что моя бабушка обладала такими способностями, о которых вы мне сейчас рассказали.
– Удивил тебя, наверное, очень. Не бери в свою хорошенькую головку мои сказки! Считай, что потешил я тебя лишь забавной историей.
Они вышли на небольшой перекресток, и Инга, остановившись, с улыбкой извинилась:
– Мне – в другую сторону. Я не домой иду, а в гости.
– Ну да, ты же говорила, – понимающе улыбнулся сосед и, шутливо поклонившись девушке, весело произнес: – Рад был встрече с вами, сеньорита. Не возражаете, если я снова угощу вас черешней? Передам мисочку с твоей хозяйкой.
– Не возражаю. У вас очень вкусная черешня.
По дороге к Лизе она почему-то подумала о Максе – о том, что вчера была не совсем справедлива по отношению к нему. И что, пожалуй, стоит снова принять его приглашение на прогулку: это лучше, чем сидеть дома в обществе книги.
XI
– Ты – удивительная женщина, Инга. Я говорю это без преувеличения, – с нескрываемым восхищением произнес Макс, присаживаясь рядом с ней на корточки. – В тебе столько загадок… Ты меня интригуешь.
Инга скептически усмехнулась и погрузила ладони в набегающие на берег волны. Скольким женщинам Макс уже говорил подобные слова – с таким же восхищением в голосе? И сколько женщин – опытных и наивных – отдалось на волю безрассудной страсти, соблазнившись его усыпляющими бдительность комплиментами?
– Макс, скажи, ты – коллекционер? – поинтересовалась Инга.
Парень, несколько обескураженный такой резкой сменой темы разговора, непонимающе спросил:
– В каком смысле?
– В прямом, – усмехнулась она и швырнула в чернильно-черное море маленький камешек. Камень отозвался тихим всплеском, и этот всплеск на фоне доносившейся из прибрежных кафешек музыки показался чужеродным звуком. Наверное, таким же чужеродным в кружеве романтики, которое старательно плел Максим, оказался и ее вопрос.
– Ты – коллекционер? Собираешь, например, марки, пивные банки, бабочек, курортниц – «удивительных женщин»?
– А, вот ты о чем! – Макс рассмеялся, показывая, что находит ее вопрос забавным. – Уверяю, ты – единственная.
– Я в этом не сомневаюсь, – сказала Инга, поднимаясь на ноги: – Уже поздно. Проводи меня, пожалуйста, домой.
– Леди не любит не только предсказуемость. Прогулки по морскому побережью под звездным небом ее тоже не волнуют, – разочарованно пробормотал Макс, но все же поднялся следом за ней. – Инга, ты просто кладезь загадок. Ну что мне еще сделать, чтобы стать интересным?
– Ты и так интересный и привлекательный мужчина, – сказала она, беря его под руку.
– Но не привлекательный и не интересный для тебя, потому что я – мужчина, – припомнил он ей ее же слова.
– Ну зачем же так категорично, Макс? Может, я всего лишь пошутила, сказав, что мужчины меня не интересуют. – Ее несколько тронуло то огорчение, с которым он почти признал свое поражение. – Захотелось посмотреть на твою реакцию.
– Или, как вариант, отвязаться от меня.
– Если бы мне хотелось от тебя отвязаться, я бы отвязалась.
Она сделала короткую паузу и добавила:
– Я хочу лечь спать раньше, прошлой ночью мне плохо спалось. Мы встретимся завтра?
– Конечно! – с готовностью ответил Максим.
– Только давай больше не пойдем в ресторан…
– Хорошо. Мы можем съездить на маяк, – с энтузиазмом предложил он новую программу.
Инга, мысленно усмехнувшись, снова подумала о том, скольким курортницам за сезон он показывает маяк. Маяк так маяк… Какое ей, в общем-то, дело, сколько «коллекционных бабочек» уже побывало там.
– Только это – далеко. Мы могли бы поехать на моем мотоцикле, но ты…
– …но я панически боюсь мотоциклов, – договорила за него Инга. – Я никогда на них не ездила, поэтому и боюсь. Но завтра мы поедем на твоем мотоцикле.
– И ты согласишься ехать со мной даже после того, как я на твоих глазах с него навернулся? – недоверчиво спросил Макс.
Инга, легонько сжав пальцами его локоть, ответила:
– Соглашусь.
– Ты – удивительная женщина, – с чувством выдохнул он и с сожалением остановился перед калиткой, которая вела во двор Ингиного дома.
Распрощались они не сразу, еще какое-то время стояли на скудно освещенном дворовым фонарем пятачке. Такие долгие прощания свойственны влюбленным. Подумав так, Инга мысленно не согласилась со сравнением и все же почему-то медлила с тем, чтобы уйти.
38 
