Наверное, авторица писала этот роман первым и не думала, что будет продолжение про Бродика и Рамзи(здесь-... 
51 
Развязанный, без кляпа во рту, Брыкалов стоял на коленях рядышком с так же стоящим на коленях Исмаилом. Оба синхронно сказали что-то по-арабски и так же синхронно упали лбами в молельные коврики.
– Ну-ну, голубки, – покачал головой отец Василий и сел рядом, ожидая, когда это закончится, но тут же вскочил, заметив, что молельный коврик для Брыкалова был аккуратно вырезан из брезентовой плащ-палатки – единственной вещи на борту, которой можно было укрыться холодной весенней ночью!
Священник чуть не заплакал. Такого беспредела он никак не ожидал.
Лишь присущее православной церкви христианское смирение и глубокое чувство уважения к чужим взглядам остановило его от немедленной физической расправы. А ка-ак ему хоте-елось!
Исмаил закончил, и подполковник, искоса глянув на своего наставника, понял, что намаз завершен, и тоже распрямился.
– Что, Исмаил, – издевательски начал отец Василий. – Надул своего товарища! Ах, сходи, узнай! Ах, у нас рация не работает! Ах, мы тут с Василием Петровичем тебя подождем!.. Тьфу!
– Не ругайся, друг, – смиренно улыбнулся ему мулла и тихо и даже как-то благостно поднялся с колен. – У нас на борту сегодня праздник.
– Какой это, интересно?
– В сердце всемогущего Аллаха поселилась еще одна правоверная душа. Праздник у нас, Мишаня, великий праздник. Лучше бы поздравил Ису, – ткнул он рукой в направлении пленного подполковника.
– Ису?! – заморгал отец Василий. – Он что, теперь – Иса?!
Мулла елейно улыбнулся и кивнул. Брыкалов тоже встал и как-то нараскоряку, придерживая содержимое штанов левой рукой, понес новенький молельный коврик к люку бронемашины.
– И обрезать уже успел!.. – охнув, потрясенно закачал головой отец Василий.
– Слава Аллаху, – воздел руки к небу мулла. – Все успели.
Никогда еще отца Василия так не кидали!
– С-скоти-нна! – зарычал он и кинулся на муллу.
– Ради Аллаха! – патетически вскричал Исмаил. – Не надо, друг!
– Я тебе покажу «друг»! – схватил его за воротник отец Василий. – Я тебе задам, морда нерусская! Навек позабудешь, как славян совращать!
– Это свободный выбор человека! – затрещал мулла. – Ты нарушаешь свободу совести!
– Я тебе покажу свободу совести! – заскрипел зубами священник, повалил муллу на броню и начал душить.
– Одумайся, Мишаня! – захрипел Исмаил. – Ты же Конституцию нарушаешь!
– На хрен Конституцию! – заорал священник. – Ты в мой огород залез!
– Квадрат B-15, четырнадцать километров от ефимовской переправы, правый берег… – послышалось ему.
Отец Василий еще раз тряхнул Исмаила и приостановился.
– Да, верно. Прием. Да. Здесь, прямо на протоке. Прием.
Теперь они слышали это оба, совершенно отчетливо и ясно. Пока они здесь барахтались, Брыкалов сумел выйти на связь!
Отец Василий бросил Исмаила и, сильно ударившись плечом о край люка, щучкой ухнул вниз. Брыкалов сидел у рации и продолжал диктовать координаты.
– Ах ты! – выдохнул священник и, схватив подполковника, потащил его в сторону.
– Будут вертолеты, – ясно донеслось из рации. – Подайте знак…
Отец Василий зло саданул Брыкалова по загривку! Еще раз! Еще! Получай! От души! И вдруг остановился. Он понял, что все уже сделано и ни-че-го изменить невозможно. Потому что не пройдет и часа, как здесь будет целая освободительная армия подчиненных Брыкалову подразделений.
Он обессиленно опустился рядом с рыдающим от боли и унижения и все еще прикрывающим голову руками подполковником.
* * *
Дальнейшие разборки происходили уже на броне.
– Как ты мог так поступить, Иса? – с горьким выражением лица стыдил свежеобращенного единоверца Исмаил.
– Да что ты с ним, как с маленьким?! – ярился священник. – Ты думаешь, он не понимал, что делал?!
– Не мешай мне, христианин, – сделал отодвигающий жест рукой мулла.
– Сматываться надо! – зарычал отец Василий. – И чем быстрее, тем лучше!
– Не успеете, – выдохнул Брыкалов.
– Что?! А ну повтори, что ты сказал! – навалился на него отец Василий.
– Не надо, Миша, – начал оттаскивать товарища Исмаил.
– Ты слышал, что он сказал?! – развернулся к нему отец Василий.
– Да какая разница!
– Мне, – ткнул себя кулаком в грудь отец Василий, отчего в груди ухнуло, как в двухсотлитровой бочке. – Мне… есть разница! Это моя шкура на кону стоит!
– И моя теперь тоже, – тихо сказал мулла.
Священник устыдился. Он сразу вспомнил, что с того самого момента, как Исмаил подписался идти вместе с ним за Кузьменко, статус муллы резко изменился, и теперь он ничуть не в лучшем положении, чем православный священник. А учитывая сложности с новым главой районной администрации Николаем Ивановичем Щегловым, даже в худшем.
51 
