Последние отзывы

  32  

Тем временем волнение среди слушателей нарастало, и нотариусу даже пришлось повысить голос, чтобы дочитать последний оставшийся у него в руках листок.

– А почему они все так заволновались? – тихо спросил у девушки Колыма. – Захотел Сван, чтоб его у нас похоронили – его право.

– У нас другие традиции, – коротко отозвалась София. Она явно хотела объяснить поподробнее, но нотариус снова начал читать, и она затихла.

На этот раз читал нотариус недолго, а закончив, снял очки и принялся складывать свои бумаги. Было ясно, что завещание дочитано до конца. Не дожидаясь вопросов Колымы, девушка перевела:

– Он прочитал имена свидетелей и тех, кому дядя поручил проследить за тем, чтобы его воля была исполнена. Это Мамука Султушвили и Тенгиз Санвоани, они его помощники. А его похоронами он поручил заняться мне. Свидетели, которые присутствовали при подписании завещания, это тоже мы трое.

– Ясно, – кивнул Колыма и огляделся.

Нотариус собирался уходить, а большая часть грузин осаждала двоих солидных пожилых мужиков, рядом с каждым из которых было по здоровому молодому парню. Колыма сразу узнал телохранителей. Было ясно, что это и есть Мамука и Тенгиз, фактически наследники Свана. Насколько Колыма понял, предусмотрительный старик велел им проконтролировать, чтобы его наследницу не обобрали, и им же поручил дальше вести дела группировки. Такие вещи в официальном завещании не напишешь, но и так все понятно – они свидетели, они же за переоформлением следят, они же наверняка и управляющими всех фирм Свана назначены.

Колыма про себя усмехнулся. Кажется, он даже понимает, почему их именно двое. Один бы испытал слишком большое искушение сбить прикуп на себя – что ему сумеет противопоставить женщина? А пока их двое, каждый будет за другим присматривать. Что ж, умно придумано. Однако к кому теперь ему обращаться со своим делом? К кому-то из них или… Или все-таки к Софии?

Про «груз» в завещании, естественно, ничего не сказано, но Горец говорил, что никто из местной братвы не в курсах.

«Ладно, поговорю с Софьей, а если она не знает, то с этими», – решил Колыма.

Тем временем народ начал расходиться. Первым ушел нотариус, оставив Софии как наследнице свою папку с завещанием Свана, а за ним потянулись все остальные. Правда, процесс этот растянулся надолго, каждый прощался с племянницей покойного и с Горцем, что-то им говорил. Особенно долго и эмоционально прощался Горец с Мамукой и Тенгизом, но Колыма так и не сумел понять, то ли они ссорятся, то ли разговаривать так громко у горячих южан положено. Но всему приходит конец, и через полчаса в квартире остались только трое: Колыма, Горец и София. Следом за девушкой они прошли в небольшую комнату, где Колыма ел и переодевался.

София была совершенно спокойна, а Горец, напротив, возбужден до предела. Едва успев устроиться в кресле, он громко заговорил:

– Вах, я ничего не понимаю! Почему Сван хочет, чтобы его хоронили в Магадане?! Его родина здесь, в Грузии!

– Э, Горец, там место особое, – ответил Колыма. – На блатной аллейке Морского хоронят не всякого, только серьезных авторитетов, это большой почет. Знаешь, какие там люди лежат?

– Коля, я понимаю, – Горец прижал руки к груди, – но и ты пойми, у вас свои традиции, у нас свои. Для тбилисца нет могилы желанней, чем на кладбище Вакэ! Там все Чавчавадзе похоронены, Константинэ Гамсахурдиа, Джаба Иоселиани и мать Сталина тоже там! И для блатных место у нас там свое есть! Там десятки законников, сотни авторитетов! Все уважаемые люди! Свана тоже надо там хоронить! Иначе никак нельзя!

– Мы должны сделать так, как сам дядя хотел, – твердо сказала София.

– Дай я посмотрю завещание, – неожиданно потребовал Горец.

Девушка спокойно отдала ему папку, которую получила от нотариуса.

– Все правильно вроде, – удивленно сказал Горец, внимательно осмотрев все печати и подписи. – Только дата странная, он что же, получается, за несколько дней до смерти его составил?

– Может, предчувствовал дядя Вахтанг, – спокойно ответила девушка, забирая папку.

– А может, он перед смертью малость… – Горец сделал многозначительную паузу. – Малость того? – Он выразительно покрутил пальцем у виска.

– Все с дядей было в порядке. Завещание в моем присутствии писалось, – резко ответила девушка. – И при Мамуке с Тенгизом. Это его последняя воля, и мы должны ее выполнить!

Горец секунду помолчал, а потом неожиданно заговорил намного мягче:

  32