Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
116 
– Подстрелили меня, – дрожащим голосом сообщил он, отползая в угол, откуда он почти сразу же принялся время от времени стрелять по темному, исходящему предсмертными криками коридору.
Щукин посмотрел на Веронику Михайловну. Она не шевелилась. Судя по всему, она давно была в обмороке.
– Эй, вы там! – донеслось из коридора. – Сдавайтесь! Нас много, а вас… нет. Отдайте записку, мы вас отпустим.
Ну да, как же…
Держась за окровавленную голову, приподнялся с пола Студент. Он подполз к двери и попытался закрыть ее.
Ничего не получилось – мешали трупы его отчима и Петровича, лежащие на пороге.
Студент отполз в сторону и бессильно привалился к стене.
– Вероника! – позвал он. – Вероника, ты жива? Ответь мне!
Вероника Михайловна была без чувств.
– Папа! Папа!!
Дед Паганини тоже, конечно, не мог ему ответить.
– Сволочи!! – закричал вдруг Студент рваным голосом. – Сволочи!! Гады!!! Все, что у меня было!.. Все, что я любил!..
Он увидел Щукина и завел руку за спину.
«У него еще один пистолет? – мелькнуло в голове у Щукина. – Вот урод».
Закрыв голову руками, он прыгнул в угол, где, по его мнению, пуля Студента не могла его достать.
Несколько раз грохнуло. Щукин упал на пол. На него посыпалась штукатурка.
– Эй, вы там! – снова долетел в комнату грубый голос. – Даем вам последний шанс! Сдавайтесь, а не то!.. Все равно вам не жить, пидарасы!!
Григорий несколько раз выстрелил в проем двери.
– Ах так! – снова тот же голос. – Тогда получайте!!
В комнату вкатилась граната. Она толкнулась в ножку операционного стола и осталась лежать под столом.
Единственное, что Щукин успел, – отвернуться к стене и закрыть голову руками.
За мгновение до того, как прогремел взрыв, Щукин услышал дикий крик Студента:
– Ве-ера-а!!
Глава 13
Клубы черного дыма не успели еще рассеяться, а Щукин понял, что и на этот раз по странной прихоти судьбы остался жив. Правда, нестерпимо болела правая сторона головы. Прикоснувшись к виску, Щукин неслышно чертыхнулся и стряхнул с пальцев кровь.
Но это ерунда. Легко отделался. Остальные, находящиеся в комнате, скорее всего были мертвы – Щукин успел откатиться в угол, да и всю силу взрыва с его стороны принял на себя операционный стол.
И Вероника Михайловна.
А Студент и Григорий находились на открытом пространстве – и очень недалеко от эпицентра взрыва. Следовательно…
Щукин поднялся из своего угла, сделал шаг, ничего совершенно не видя в облаке дыма, и наткнулся на изувеченные обломки взорванного операционного стола. Что-то мягкое хлюпнуло у него под ногами, но Щукин предпочел не смотреть туда. Тем более что у него были дела поважнее – надо было бежать отсюда, пока не рассеялся дым.
Двигаясь почти на ощупь, шагая осторожно, Щукин направился туда, где, по его мнению, должен был быть выход из комнаты.
Резкий звук где-то очень близко заставил его остановиться.
– Пацаны! – откашлявшись, проговорил кто-то невидимый в черных клубах гари и дыма. – Кажись, они все наповал!
– Записку ищи!
– Да где тут искать? Не видать ни хрена, дым везде и пыль. В другой комнате посмотрим!
Щукин затаил дыхание и начал дышать лишь тогда, когда услышал удаляющиеся шаги.
«Сумка, – вдруг вспомнил он. – Сумка была у Григория. Моя сумка с бабками. Жизнь, конечно, важнее, но можно попробовать взять сумку».
Теперь он изменил направление своего пути, ориентируясь по операционному столу, на который только что наткнулся. Несколько шагов – и под ногами Щукина что-то звякнуло. Он наклонился.
Это был пистолет Петровича – тот самый, из которого стрелял Григорий. Значит, сам Григорий где-то недалеко.
Дым тем временем начал понемногу рассеиваться, в спертом воздухе подвальной комнаты стало сереть – и различимы стали частицы густой белой пыли от уничтоженных гипсовых статуй.
Простреленное, пробитое в нескольких местах осколками тело Григория выплыло из клубов тумана. Щукин опустился на колени. Сумку с деньгами он нащупал сразу. Потом положил руку на горло Григория.
– Глупо, – пробормотал он. – Мертв он. Жаль. Хороший был пацан.
Николай поднялся. Сумку он закинул на плечо, а пистолет Петровича взял в руку.
И подошел к двери, ведущей в коридор. Там все еще слышались крики и ругань – очевидно, в этом подвале была не одна комната, и теперь бандиты безуспешно пытались отыскать в этом вонючем подземелье записку, которая сейчас лежала в кармане брюк Николая.
116 
