Лея Любомирская

Мокка

“Вот зачем я сегодня пришла к ужину? — с тоской думает Кофейная Тетушка, сидя на корточках и обводя пальцем в пыли контуры своих босых ног. — Ведь знала же, что она опять будет весь вечер меня воспитывать! Уже сто раз зарекалась! Нет, поперлась…”

— Ты меня не слушаешь, — укоризненно произносит Матушка Какао, вымешивающая тесто для коржиков. — Ты опять вертишься и не слушаешь! С тобой разговаривать — как с несвежим кокосом!

— Почему — с несвежим кокосом? — вяло удивляется Тетушка, озабоченная тем, чтобы линия была непрерывной.

— Потому что! Выражение лица деревянное — раз. Если потрясти, булькаешь что-то невнятное — два, — Матушка Какао раздраженно пытается заправить за ухо выбившуюся из сложной прически косичку. Косичка не слушается и выворачивается из пальцев как живая. На лоснящейся коричневой щеке Матушки Какао остаются белые полоски от испачканных в муке пальцев. Кофейная Тетушка, не сдержавшись, хихикает. Вначале тихонько, потом все громче, запрокинув голову и всплескивая руками. Матушка Какао бросает на младшую сестру сердитый взгляд, но Кофейная Тетушка этого не видит — она не удержала равновесие и свалилась в пыль и теперь лежит на спине, как перевернутая черепаха, хохочет и болтает в воздухе ногами.

— Дурочка, — с ворчливой нежностью говорит Матушка Какао. — Вот что ты вытворяешь? Извазюкалась вся, как бородавочник. Вставай и отряхивайся, а то как дам по заднице!

— Не имеешь права — по заднице, — заявляет Кофейная Тетушка, поднимаясь на ноги и не особенно старательно отряхивая от пыли когда-то яркую, а теперь серо-бурую коротенькую набедренную повязку. — Я совершеннолетняя!

Матушка Какао с улыбкой смотрит на нее и снова заправляет за ухо непослушную косичку.

— Вот именно, — говорит она. — Ты уже взрослая, детка, а ведешь себя, как дитя несмышленое. Давай-ка, бросай свои глупости и выходи замуж. Ухажеры вокруг тебя толпами ходят!

— Как гиены вокруг трупа, — хмуро заявляет Кофейная Тетушка. Настроение у нее опять портится.

— Детка…

— И отстань от меня с ерундой! — Кофейная Тетушка топает ногой, вздымая облачко пыли. — Я не пойду замуж! Никогда! Никогда!!!

— Детка…

— Что — детка?! — почти кричит Кофейная Тетушка. — Ну, что — детка?! Ты вон вышла замуж! Нравится тебе?! Счастлива ты?! У тебя же синяки с лица не успевают сходить!

Красивые глаза Матушки Какао наливаются слезами.

— Это неважно, — шепчет она. — Это не главное. Зато у меня будут дети. Ты ничего не понимаешь, дети — это единственное счастье, возможное для женщины в этом мире…

Кофейная Тетушка осторожно обнимает поникшую сестру, стараясь не задеть ее круглый живот, и гладит ее по спине.

— Между прочим, — шепчет она в перепачканное мукой круглое ушко, — для того чтобы иметь детей, вовсе не обязательно выходить замуж!

— Ты что?!! — в ужасе отшатывается Матушка Какао. — Ты что, дурочка, что ты несешь?!! Ты что, беременна?! Тебя же бросят крокодилам, если узнают! Детка моя, что ты натворила!!!

— Ну, прекрати, не паникуй! — Кофейная Тетушка вовсе не выглядит напуганной. Наоборот, она довольна, ее глаза радостно искрятся, а губы сами собой расползаются в улыбке. — Смотри!

Из круглого мешочка, висящего на шее, Кофейная Тетушка достает маленькое зеленое зернышко с ложбинкой посередине. Кладет его на ладонь, подносит ко рту и начинает осторожно на него дышать.

  37