с удовольствием перечитала 
113 
На базарной площади многолюдно; небо наискось перечёркнуто канатом, собравшиеся смотрят вверх, разинув рты. “Повсюду, повсюду одно и то же… Здесь нечего ловить…” — бормочет человек и проходит мимо, не останавливаясь.
Берег моря. Хурма Солнца коснулась горизонта. Человек подбирает с земли несколько камешков, некоторое время подкидывает на ладони, потом отправляет их в рот, поворачивается к зрителю спиной, и, обильно жестикулируя, принимается кричать что-то в сторону моря.
Рокот прибоя заглушает его слова.
Ветер в голове
(Посейдон)
Когда он приходит, всё в её городе сходит с ума: люди сидят на крышах, бронзовые кони соскакивают с постаментов и лодки плывут прямо по улицам.
Она говорит: посмотри, что ты наделал. Не приходи больше, говорит она. У меня из-за тебя теперь в подвалах хлюпает.
Ты уверена? — спрашивает он. — Это точно из-за меня? А вот вчера, или там на прошлой неделе — не хлюпало, нет?
Конечно, он смущён. Он говорит: гляди, я просто хожу здесь. Я иногда просто хожу здесь — десять тысяч жизней, я всегда так делаю. Я просто хожу — и большая волна идёт вслед за мной, так всегда бывает. Так нужно Морю. Если не станет большой волны — вся эта рыбная мелочь, все эти смешные медузы — они просто передохнут, и всё. И будет не Море, а не пойми что. Какое-нибудь Чёрное Море будет, а зачем? Зачем нам ещё одно Чёрное Море?
Она не знает. И он тоже не знает. Он говорит: может, ты — как море? Может, тебе тоже всё это нужно, хоть изредка — люди на крышах, лестницы, ведущие в воду, медные кони на улицах, а?
©Алексей Шеремет, 2005
Лена Элтанг
Ripeti ancora
У нас в Каталине знаете ли, чудес не бывает, не то что в Ноли, или там Рапалло, вечно у них то осу сумасшедшую из девчонки достают, то львов венгерских налысо бреют… а у нас народ серьезный, женятся только на своих, колдуны-то от пришлых рождаются, или от аптекарей, а у нас таких не водится, мы сами справляемся, капити? заболел, например, зуб — первым делом ловишь живого краба, правый глаз у него вынимаешь и к зубу прикладываешь, а краба отпускаешь, только там же, где нашел, не то средство не подействует, ни-ни! а от головной боли у нас январским воздухом лечатся, его хозяйки зимой ломтями режут и в бочках запасают, если же кто животом мается — надо большую цикаду подстеречь и поцеловать, но непременно в губы! правда, если прижало где побольнее, тут уж без колодца не обойдешься…на площади у нас колодец, видели? туда листья сухие сбрасывают, мертвое время и все такое прочее, так вот в него, в колодец этот, спуститься надо, и оттуда на дневную луну посмотреть внимательно, все и пройдет, вылезать только трудно потом, стены гладкие, не у всех получается.
Экко, все у нас хорошо в Каталине, одно плохо — порто неро совсем перевелись.
У соседей в Альфиери их хоть уполовником черпай, а у нас был один почтальон хромой, да и тот под високосную лошадь попал, а еще говорят, что порто неро триста лет живут, вранье бессовестное, а похоронили его под гладкой доской без надписи, имени-то не знал никто, потому как нельзя их по имени звать, не любят они, а если на улице встретишь — пальцы рожками выставляй скорее или уж в кармане крестиком сложи, иначе беду накликаешь, ну да вы сами знаете… а какая, спрошу я вас, деревня на Сицилии без порто неро? церковь есть, джоиллерия есть, даже сборщик налогов есть, хотя его никто не видел, а порто неро нету ни одного, непорядок.
Бене. Стали мы по сторонам оглядываться.
Может, думаем, лишний где объявится — поискать надобно, должность-то хитрая, старинная, кого попало не назначишь. Месяц, другой оглядываемся — никого, совсем было мы огорчились, а тут мальчишка один возьми да и нарисуйся… утром еще и духу не было, а к вечеру уже всем примелькался — на островного даже издали не похож, волосы, как пепел с паприкой, нос стручком ванили, ноги чаячьи, а глаза все будто к вискам завалиться норовят — так вот, бамбино этот вечером на площадь пришел, в кафе у дона Семпре на плетеный стул сел, прямо как взрослый! хочу, говорит, у вас порто неро послужить, а то слух прошел, неувязка у вас с этим делом.
Гляжу я — рагацци наши будто онемели, вот же нахал! импоссибиле! а тут как раз донья Агнеса мимо шла, остановилась, руки в бока свои тугие уперла и давай возмущаться — посмотри, говорит, на себя, ну какой из тебя порто неро? тот ведь только искоса поглядит — и шлеп! как мокрой тряпкой по лицу, а у тебя ухмылочка неуверенная, только и всего, опять же изъян должен быть непременно, вот и почтальон наш с палкой ходил, альфьерский мусорщик заикается до слез, а бакалейщик в Сиракузах так тот вообще горбун, а с тебя какой толк? ты небось и порчу наслать не мо… тут она будто поперхнулась, за карман передника схватилась, а оттуда маленькие слоники как посыплются, как побегут в разные стороны, с мизинец мой примерно, розовые, тяжелые с виду, у бабки моей Виргинии точь-в-точь такие на камине стояли… разозлилась Агнеса, хвать большою своей рукою мальчишку за ухо и давай выкручивать, а ухо хрусть! и в руке у нее осталось.
113 
