очень нудно 
131 
Знаев очень удивился.
— Ребенка? Ты не похожа на охотницу за алиментами.
Женщина некрасиво усмехнулась.
— Как это ужасно. Мир катится к черту. Богатые мужики не хотят делать детей, потому что боятся, что их разведут на деньги.
— Я не хотел тебя обидеть.
— Уже обидел. У меня есть деньги, Знаев. Может, я теперь богаче тебя. Мой бывший собрался эмигрировать. Куда — не говорит. Видимо, натворил делов и теперь — ноги в руки… Оставляет мне квартиру на Остоженке. Кстати, с высокими потолками…
— Поздравляю, — бесстрастно сказал финансист. — Но ребенка ты лучше роди от Жарова. Усиленно рекомендую. Красивый, умный, здоровья — вагон… А я — тощий, нервный и злой. Нелегко будет новому человеку с моим генетическим набором.
Он замолчал. Почувствовал, что прозвучало неискренне.
— Звучит неискренне, — сказала Маруся. — Ты за свой генетический набор горло перегрызешь. Я же вижу, как ты собой гордишься. Ты ведь у нас самый быстрый.
— Это плохо?
— Для тебя — хорошо. А других это пугает. Идешь себе спокойно, вдруг раз! — мимо со свистом что-то проносится. Вздрагиваешь. Что такое? А это знаменитый Знайка. Самый быстрый человек. Промчался на пятой скорости… Вот и рыжая твоя так же испугалась. Ты ее за руку схватил — давай, малыш! помчимся вместе! прямо вдаль! — а она пальчики выдергивает и головой мотает: нет, мне страшно, я лучше тут посижу… Ведь так было, да?
— Как у нас было — это тебя не касается.
Чтоб не видеть стремительно багровеющего лица Маруси, он опустил глаза. На асфальте валялась пятирублевая монета; нагнулся, подобрал, дунул. Положил в карман. Тоже деньги.
— Ах, не касается? — грубо переспросила женщина и уперла ладонь в выставленное бедро. — Тогда иди к черту, понял?
Из стоявших неподалеку машин на нее посматривали. Судя по всему, она это давно заметила. Сейчас начнется, подумал Знаев.
— Что, не понял?! Уйди с глаз моих! Не желаю тебя видеть, никогда, ясно?
Мальчишка-мойщик, тощий азиат в насквозь мокрой фуфайке, возмущенно поднял густые брови. Человеку ислама трудно понять московских баб, способных громко бранить мужчину на людях.
— И больше у меня не появляйся! — азартно продолжала Маруся. — А появишься — пинками выгоню! Ты сам себя проклял! Помрешь один, никому не нужный! Дикарь, животное, урод пещерный, от тебя никому никакой пользы нет! Лучше б ты разбился вместо друга своего! И чтоб год провалялся без движения! В гипсе, с ног до головы! Чтоб время появилось о жизни подумать! Всем вокруг себя голову заморочил! То у него война, то у него магазин, то у него потолки низкие! Все ты, дурак, знаешь — а самого главного не знаешь! МЕРУ надо знать, ясно?! Вот главное знание! Самое важное…
Положить это на музыку — получится хороший нервный блюз, подумал банкир. В миноре. С аскетическими барабанами и мягкой, мудрой басовой партией. А между короткими куплетами — два или три мелодраматических фортепианных аккорда.
— Я тоже был рад тебя видеть, Маруся, — сказал он, кивнул прощально и двинулся к воротам.
Нырнул в сырой полумрак. Из глубины слышался рык Фокина — витиеватый мат, переложенный уголовным жаргоном рубежа восьмидесятых-девяностых. Утопающую в хлопьях пены машину обрабатывали в восемь рук. Банкир засмотрелся. Физический труд, выполняемый споро, со знанием всех мелких, экономящих силы хитростей (а их достаточно даже в профессии землекопа) не может не завораживать. Особенно если наблюдатель — сам не бездельник.
— Быстрее! — гремел толстяк, жестикулируя экономно, но предельно выразительно.
— Не надо, — сказал банкир. — Не торопитесь, пацаны.
— Привет, — Фокин обтер о живот ладонь и протянул. — Как ты сказал? «Не торопитесь»?
— Да.
— Заболел, что ли?
— Вроде нет.
— Тогда не ломай мне трудовой процесс.
Толстяк невзначай посмотрел на исцарапанный лоб Знаева.
— Как дела?
— Отлично, — грустно сказал банкир. — Живу на всю катушку. Вчера побывал в аварии, сегодня — менты в офисе…
— Справишься или помочь чем?
— Справлюсь. Но деньги потеряю. Скажи, чтоб салон пылесосом почистили.
— Много денег?
— Неважно. И пусть полировку сделают.
— Когда деньги теряешь — это плохо.
— Мне все равно. Потерял, приобрел — неважно. Главное, чтобы машина была чистая. Очень чистая.
— Согласен, — кивнул Фока. — Пойдем кофе попьем.
131 
