очень нудно 
10 
— А может, свет горел не в его квартире? — предположил Владимир. — Может, мы ошиблись…
— Все равно он должен быть дома… — ответил Осокин. — Сам же звонил. Да и не в его духе — стрелы пробивать.
— Может, он куда вышел?
Владимир презрительно скривился: предположение явно не выдерживало ни малейшей критики.
Они спустились и снова взглянули на окна.
Теперь не могло оставаться ни малейших сомнений: свет горел именно в чуриковской квартире.
— А это что за хренота? — внезапно проговорил Илья, щуря близорукие глаза. — Никак у него окно приоткрыто.
— Ну да… это как же… — начал было Олег, но Владимир, в котором интуитивно всколыхнулось нехорошее предчувствие, жестом велел ему замолчать.
— Что, неужели они все с ума посходили? — деревянным голосом отозвался Илья, и местоимение «они» было произнесено так, что Олега невольно передернуло.
Потому что под словом «они» — помимо Чурикова — Свиридов-младший подразумевал еще и Антона Малахова.
От стены отпрыгнула бродячая кошка, Владимир присмотрелся и увидел тело человека. Это был Чуриков…
…Валек лежал в нескольких метрах от стены дома. Судя по позе, у него был сломан позвоночник. Но даже если бы он приземлился на парашюте, это ему не помогло бы.
Потому что он попал точно на невысокую, сантиметров семьдесят, черную чугунную ограду, и ее стойки пронизали его насквозь.
Из угла мертвого рта змейкой выбегала тоненькая струйка крови…
— Вот теперь точно нечисто, — проговорил Владимир и оглянулся на окаменевших от ужаса за его спиной Илью и Олега Осокина…
* * *
Лицо Константина Ильича Малахова было совершенно спокойно. Меньше всего он был похож на человека, который потерял сына и племянника.
И только во взгляде тлело нечто такое, что напрочь отбивало охоту всматриваться в эти тусклые, маловыразительные глаза «серого кардинала» ФСБ.
— Вы понимаете, Владимир, — спокойно проговорил он, — что это ужасающее злодеяние… Впрочем, не надо громких слов… Это преступление совершено человеком, который очень хорошо умеет заметать следы. По результатам экспертизы невозможно утверждать, что имели место именно убийства, а не факты суицидального исхода. Для начала прочитайте вот это.
И он протянул сидящему перед ним Свиридову два листа бумаги, и Владимир прочитал следующее:
«Смерть наступила от закрытой черепно-мозговой травмы, сопровождавшейся кровоизлияниями под мягкие мозговые оболочки и мозговые желудочки, и находится в прямой причинной связи с повреждениями в области головы, а также переломами ребер справа и раздроблением правой ключичной кости…»
В квартирах — никаких следов насилия и борьбы. В крови — нет сильнодействующих наркотиков, которые могли спровоцировать несчастье. Два случая — как под копирку. Один к одному. И соответственно идентичны и вердикты: самоубийство.
— Одним словом, типичный суицид — выбросился мальчонка из окна, и к сему прикладывается протокол. Никакого убийства, — веско резюмировал Константин Ильич. — Я разговаривал с экспертами из угрозыска, которые дали это заключение… Они в один голос говорят, что это самоубийство. Так что… — Он покачал головой и добавил:
— В принципе, этого стоило ожидать. Очевидность. Пугающая очевидность.
Вследствие этой очевидности уголовные дела заведены не были: нет состава преступления.
Действительно… нет.
Константин Ильич помолчал, а потом вскинул на Свиридова глаза и отчеканил:
— Но весь мой опыт, вся моя интуиция протестуют против подобного оборота событий! В угрозыске и прокуратуре сказали: сочувствуем тебе, Константин Ильич, но и ты нас пойми: дел по горло. Криминальная столица России, что ж вы хотите. Да я и сам знаю… столько пришлось разгрести дерьма.
Он устало перекосил лицо в кривой блеклой усмешке, показывая неровные белые зубы, и продолжал:
— Работы в самом деле по горло. Слишком много, чтобы я мог разменивать своих специалистов на рытье в «глухарях», да еще откровенной мелочовке… так, двое мальчишек выпали из окна. Не тот масштаб, не то ведомство. И я сам… нет времени заняться. А ведь Антон говорил… говорил, что ему кто-то звонит — и молчит в трубку. И Валентин.
Он снова постучал пальцем по столу — вероятно, для него это был способ нервной разрядки — и продолжил уже совсем тихо:
— Разумеется, мне известно, настолько неоднозначна и противоречива ваша репутация у спецслужб и правоохранительных органов. Но я внимательно изучил ваше досье… вот оно… и хотел бы, чтобы именно вы занялись этим делом. Тем более что вы все равно имеете отношение к детективному агентству Осоргина Анатолия Григорьевича… Более того, мне стало известно, что он тоже просил вас об этом. Дело касается и вашего брата…
10 
