Последние отзывы

  30  

– Так! – сердито сказал он. – Вы хотите, чтобы мы – что? Уехали? Что? Все равно вы должны заплатить! Вы понимаете это? Кто вы – дочь?

Девушка посмотрела в сердитое лицо доктора спокойными глазами и так же тихо продолжила:

– Давайте зайдем в квартиру, я вам все объясню... Кстати, вы констатируете смерть?

– Хорошо, я зайду! – сурово сказал он. – Вы уверены, что больному не требуется помощь?

– На сто процентов, – ответила девушка и уже новым, довольно властным тоном распорядилась: – Идите за мной!

Доктор с неудовольствием направился за ней, жестом приказав санитарам оставаться на месте. Молодые люди переглянулись и полезли в карманы за сигаретами.

Врач поднялся за девушкой по чистой вымытой лестнице на четвертый этаж, остановился перед дверью в квартиру, на которой тускло поблескивала бронзовая табличка с надписью «Саврасов А.И.», и вытер ноги о резиновый коврик. Девушка распахнула дверь и выжидательно посмотрела на доктора.

Он шагнул в квартиру, в последний момент заметив боковым зрением, что по лестнице неторопливо поднимаются двое мужчин. Но он тут же забыл о них и коротко кивнул вышедшему в прихожую молодому человеку, аккуратно постриженному, в чистой белой рубашке, поверх которой перекрещивались широкие подтяжки.

Молодой человек поздоровался и пригласил его в комнату.

– Где больной? – спросил врач, решительно шагая вслед за молодым человеком.

Квартира показалась ему ухоженной и уютной. Однако ничто не указывало на то, что здесь проживают молодые. И фотографии на стене, и обстановка, и набор книг в шкафу, и допотопные светильники – все будто застыло в прошедшем времени и принадлежало давно ушедшей эпохе.

Он проскочил зал, где его особенно поразило отсутствие такой непременной детали современного жилища, как телевизор, и, не особо церемонясь, ввалился в спальню.

На узкой кровати на чистых простынях лежал седой худощавый человек, одетый в пижаму. Руки поверх одеяла, и левая рука даже издали казалась усохшей и неестественно вывернутой. Некоторая асимметричность наблюдалась и в морщинистом строгом лице. Несомненно, он был парализован, но он был жив!

– Что за шутки! – угрожающе сказал доктор и обернулся, надеясь увидеть девушку, которая с такой легкостью сообщила ему о смерти больного.

Вместо этого он увидел упитанное и внимательное лицо молодого человека, который пристально наблюдал за каждым его движением. Молодой человек тут же деликатно взял его под локоть и предупредительно сказал:

– Теперь я попрошу вас пройти с нами на кухню! Там я вам все объясню...

– Извольте объясниться здесь! – с гонором сказал врач и попытался вырвать локоть.

Это ему не удалось. Пожатие руки молодого человека оказалось неожиданно крепким. Ему без труда удалось сдвинуть опешившего доктора с места и буквально дотащить до кухни. Врач попытался возвысить голос, но его провожатый с такой силой сжал пальцы, что крик застрял в горле.

На кухне его силой усадили на стул и только тогда отпустили. Морщась, он потер онемевший локоть и исподлобья оглянулся по сторонам. Кухня оказалась довольно просторной, кухонный гарнитур был почти новый, принадлежащий уже нашему времени, сверкающий стерильной белизной. По другую сторону стола по-хозяйски расположился молодой человек в подтяжках. Он деловито засучил рукава, достал откуда-то из-под стола небольшой магнитофон, пощелкал кнопками и поставил аппарат перед доктором. Тот взглянул на магнитофон непонимающим и враждебным взглядом. Молодой человек усмехнулся и покосился через плечо.

В кухню неслышным шагом вошла девушка и остановилась на пороге.

– Ступай к Александру Ивановичу, Леди! – распорядился молодой человек. – Не нужно, чтобы он волновался. А мужикам скажи, чтобы зашли, пусть поприсутствуют...

Девушка со странным прозвищем кивнула и скрылась. До доктора донесся ее приглушенный голос, и через минуту на кухне появились двое мужчин. Один – вальяжный и высокорослый, с густой вьющейся шевелюрой и бакенбардами на полных щеках – сразу уселся на стул и полез в холодильник за пивом.

– Кому открыть баночку? – пробурчал он, гремя чем-то стеклянным.

– Давай! – подумав, сказал второй, у которого был нос картошкой и высокие залысины. – Пересохло все.

Молодой человек отрицательно мотнул головой и устремил свой взгляд на врача. Глаза у него были светло-серые, отличающиеся какой-то особенной пустотой. Кроме нее, в этих глазах трудно было что-то представить – огорчение, радость или еще какие-то посторонние чувства. Доктор знал, что у него самого невыразительные глаза, но также и знал, что сейчас в этих глазах плещется хорошо читаемый страх. А вот что означает взгляд молодого человека, догадаться было невозможно, и от этого делалось еще страшнее.

  30