Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
130 
– Ты так сладко кемарил… – улыбнулся Борис. – Ладно, давай гостей вязать…
Священник распахнул ранее замеченную дверку и достал целую низку галстуков.
– Классно! – восхитился Борис.
– Подожди радоваться, Боря, – одернул его отец Василий. – Ты лучше подумай, чего они сюда поперлись? Уж не Хозяин ли приехал? Может, предварительная проверка?
– Точно! – охнул костолицый и стремительно перевернул Губу на живот. – Блин! Надо спешить! А то уедет, и хрен где я его потом найду!
– Надо сваливать, – не согласился с ним священник, точно так же переворачивая на живот второго парня и связывая ему кисти дорогим, долларов за сто, галстуком. «Узнаешь, сволочь, кто из нас жирная свинья!» – мстительно думал он, затягивая узлы потуже.
– Мы так не договаривались, – враждебно напомнил Борис.
– Мы никак не договаривались, – с вызовом парировал священник. – Хватит, Боря, в войнушку играть! Тебе, поди, уже четвертый десяток пошел!
– Я же тебе рассказывал, какой это человек! – возмутился костолицый, запихивая в искалеченный рот Губы кляп. – Неужто тебе совесть позволит его отпустить?
– Я тебя крестил сегодня, – напомнил отец Василий. – И, поверь мне, не для того, чтобы ты ввязался в…
– Да пошел ты! – махнул рукой костолицый, бросил Губастого и направился к двери.
– Стоять! – вскочил и перехватил его за горло священник.
Костолицый дернулся, но вырваться из медвежьих объятий священника было не так-то просто.
– Отпусти! – мрачно потребовал он.
– Вот по загривку всыплю и отпущу, – пообещал священник. – Щенок! Пацан!
– Да я тебя… – вывернулся костолицый, прижал священника к шкафу и осекся: в коридоре явственно послышался разговор.
Они стремительно расцепились, быстро допеленали свои жертвы, рассовали их по шкафам и прислушались. Звук повторился. Он приближался и с каждой секундой становился все ближе.
– Точно Хозяин… – прошептал Борис, и отец Василий почувствовал, как сильно трясет его напарника. – Ну, я тебе сделаю козью морду, сволочь!
– Уходить надо, – недружелюбно покачал головой отец Василий. – Пока тебя на фарш не пустили… И, кстати, распятие церковное верни!
– Ну уж нет! Я отсюда не уйду! – вспыхнул Борис, быстро снял с себя огромный серебряный нательный крест, сунул его в руку священнику, выключил свет и, бесшумно распахнув дверь, выскользнул в коридор.
Священник на некоторое время замешкался, вздохнул, вернул крест на шею и последовал за ним.
* * *
Освещение в особняке словно стало ярче. Где-то играла негромкая музыка. Слышались торопливые шаги и голоса. Отец Василий шел вслед за Борисом по мягкой ковровой дорожке и сам не верил, что ввязывается в это.
Музыка стала громче; видимо, дверь в комнату, из которой она доносилась, открыли. Оба инстинктивно прижались к стене, хотя чем это могло помочь…
– Я тебе еще раз говорю, Игорь Васильевич… – послышался мягкий голос. – Ты сработал хреново.
– Я просил больше времени на подготовку, – возразил начальник охраны. – Но вы сказали…
– Я и сейчас скажу: у меня столько времени нет. Что попа упустил, хрен с ним – этот говнюк неопасен, но Ефимова я тебе не прощу!
– Да найду я Ефимова, Хозяин… – обиженно протянул начальник охраны.
– Теперь-то, когда я всю ментовку области на уши поднял, конечно, найдешь… Ладно, иди… и это… Сайкина ко мне пригласи.
– Есть!
Музыка снова стала тише, а по коридору раздались энергичные, упругие шаги. Отец Василий с опаской выглянул из-за головы Бориса и увидел, что начальник охраны идет в сторону от них. Он с облегчением вздохнул.
– Сайкин нам не нужен… – задумчиво прошептал костолицый и огляделся.
Удивление, которое моментально пробежало по его длинному лицу, сменилось яростью и – почти сразу – ужасом. Священник проследил за направлением его взгляда и оторопел: прямо по ковровой дорожке огромной, мускулистой гусеницей полз охранник по кличке Губа.
Связанные руки и ноги мешали ему развернуться во всю мощь своих поразительных способностей, и тем не менее он передвигался по ковру быстро и решительно.
– Ах ты, гад! – выдохнул костолицый и метнулся к охраннику. Схватил, приподнял и встряхнул. – Еще раз выползешь, удавлю на хрен! – вполголоса мрачно пообещал он и потащил «выползка» обратно в гардеробную.
Священник смотрел и ничего не мог понять: на лице Губы сияла мстительная улыбка.
«Подожди, Боря! – хотел сказать он. – Здесь что-то не так!» И тут же все понял: прямо за уволакиваемым обратно в шкаф Губой тянулась широкая влажная полоса. «Вот сволочь! – подумал он. – Это ж надо так нас подкузьмить!»
130 
