Последние отзывы

  12  

— Под мостом сидит, падла!

— Сейчас вытащим его оттуда!

«Надо зайти подальше под мост, — подумал я. — Пока они тут шарятся, вылезти с другой стороны и свалить отсюда!»

Замечательный план… но, чтобы его воплотить, надо было пересечь полоску призрачной травы. А я не мог заставить себя поставить на нее ногу. Перепрыгнуть под низким сводом моста — нереально…

Менты были уже близко. Я слышал, как они пыхтят, как скрипит галька у них под подошвами. По берегу зигзагами бегал луч фонарика. Менты переговаривались между собой, обсуждая козла, в смысле меня. Голоса у них были раздраженные и нервные. Мне показалось, они тоже чего-то боятся.

Получается, я ничем не лучше их?

Эта мысль так меня разозлила, что я решительно шагнул под мост — и нога до щиколотки погрузилась в туман.

Ногу обдало холодом, жгучим как кипяток. Словно я встал босиком на тонкий лед. Потом этот лед покрылся паутиной трещинок, медленно и беззвучно просел, и я в ужасе почувствовал, что начинаю куда-то погружаться. Рванулся, но без толку — ноги совсем онемели, я даже не чувствовал их, будто они совсем отмерли от прикосновения этой туманной дряни. И это онемение ползло все выше…

Я аж зашипел от злости. Зачем я туда сунулся?! Ведь чуял — не надо! Подобные предчувствия у меня бывали и раньше и никогда не обманывали. Недаром я искал Ники где угодно, только не под мостом. И вот результат — теперь я застрял тут, медленно проваливаясь в ледяной туман, а между тем голоса ментов звучат все ближе.

В поле зрения возникли ноги в форменных штанах и ботинках. Кто-то, нагибаясь, заглянул под мост. Луч фонарика ударил прямо в лицо, ослепив меня. Я зажмурился, ожидая крика «Вот он!». Но тут…

Время словно остановилось. Или очень-очень замедлилось. Так иногда бывает в минуту сильной и внезапной опасности. Я осязаемо чувствовал жаркий луч света, словно он не просто ударил в глаза, а прошел сквозь кожу и кости и согрел меня изнутри. В груди стало жарко. И я, сам не осознавая, что делаю, вдохнул этот свет, выпил его одним глотком — как рюмашку опрокинул. А фонарик хрустнул внутри и погас.

Я опять ослеп, заново привыкая к темноте. На берегу ругались менты. Один тряс фонарик, не понимая, с чего он вдруг перестал работать. Другому было лень подниматься к машине за запасным. Я стоял тихо-тихо, прикрыв глаза и с удовольствием чувствуя, как выпитый свет превращается в приятное тепло и сочится из живота вниз, к онемевшим ступням, возвращая их к жизни.

«Давайте, угу, сходите за вторым фонариком. Я и его выпью», — думал я лениво. Теперь меня тянуло в сон. Но менты взобрались на набережную и обратно к воде не спешили. Та жуткая штука, на которой я стоял, — она здорово отпугивала. Даже издалека фонила, если можно так выразиться. Но теперь она играла на моей стороне.

— Да нет там никого! — услышал я противный голос младшего мента.

— С той стороны вылез, — сердито отозвался второй. — Эх, говорил я, надо было с двух сторон заходить… Убежал, гад.

— Ну и хрен с ним.

Я услышал, как завелся мотор, хлопнули дверцы, и патрульная машина отъехала от моста.

Только тогда я взглянул под ноги. И обнаружил, что стою на обычном галечном берегу, касаясь воды носками ботинок. Никакой призрачной травы и в помине не было.

На меня вдруг навалилась такая чудовищная усталость, что лег бы и уснул прямо на грязной гальке. Едва волоча ноги, словно каждая весила по пуду, я кое-как взобрался на набережную и поплелся домой. Голова была пустая, никаких мыслей. Только добраться до постели и уснуть…

…

На работу я все-таки пришел — к обеду. Даже отмазок сочинять не пришлось — начальница, едва взглянув на мои опухшие глаза и красный нос, посоветовала взять больничный и не заражать сотрудников гриппом, изображая фальшивый трудовой энтузиазм. Весь день я провел как в бреду. Ходил как робот, что-то делал, разговаривал, даже шутил с сослуживцами, а перед глазами по-прежнему стояла Ники. Ее тело, остывающее под невской водой… Вместо работы поминутно лазал в новости, прислушивался к разговорам и подскакивал при каждом звуке открываемой двери, в полной уверенности, что это пришли за мной.

В общем, даже странно, как это коллеги ничего не заподозрили.

После обеда я невероятным усилием воли избавился от приступов паранойи и принялся рассуждать о том, как поступить дальше. Нельзя же пускать дело на самотек! Надо кому-то сообщить о Ники… Но кому? И как? Или ждать, пока труп всплывет сам? Брр…

  12