очень нудно 
48 
– Ну, и какими же рамками нас ограничили? – спросил отец Федор, с кряхтением усаживаясь в кресло и осторожно устраивая свою ногу.
– Могу предположить, – вместо Бестужевой насмешливо ответил отец Василий. – Никаких фамилий, никаких номеров частей и названий населенных пунктов. Чистая абстракция.
– Ну, примерно так, – согласилась Настя. – Только это неважно. Важно, что разрешили осветить сам факт, героев пригласить. Ведь неважно где, важно, что такое было. Я права?
– Конечно, права, – улыбнулся отец Федор и посмотрел на отца Василия. – Только у нас возникли небольшие разногласия в этом вопросе.
– Вы что?! – возмутилась Настя. – Мы же обо всем договорились, а вы – разногласия. У нас передача через сорок минут в эфир выходит!
– Настя, разногласия несущественные, – успокоил ее отец Василий. – Есть предложение ограничиться приключениями отца Федора, ну, и твоими, конечно, а о моих похождениях умолчать. Ну, помогал я тебе в розысках, и только!
– Това-арищи, дорогие, – капризно произнесла Бестужева, – вы же мне весь ход передачи ломаете.
– Настя, это очень серьезно, – строго напомнил отец Федор. – Для священника, который убил человека…
– Но это же преступник, а не человек, – привычно стала возражать журналистка.
– Каким бы он ни был, никто не имеет права забирать жизнь… – сказал отец Василий и осекся, подбирая подходящие слова.
В его голосе была такая неподдельная горечь, что Бестужева вдруг поняла – в этой ужасной истории больше всего досталось именно отцу Василию, а не им с отцом Федором и солдату Володе Мулянову, для которых все уже позади…
А отец Василий вспомнил свой вчерашний разговор со своим духовником [9] отцом Константином. С каким чувством облегчения он вышел после почти трехчасовой исповеди. А ведь когда-то отец Василий считал, что роль духовного отца может выполнять любой священник, потому что исповедуешься не ему, а Господу. Ан нет! Священник, который тебя исповедует, – участник исповеди, а не простой слушатель и не посредник между кающимся и Богом.
Выйдя из телевизионного центра, священники решили пройтись пешком по усыпанной позолоченной листвой осенней аллее. После суеты и насыщенных событиями дней хотелось просто погулять, спокойно и не спеша. Да и до епархиального управления от телестудии не так уж и далеко.
– Не поспешить ли нам? – все же засомневался отец Федор. – Ведь еще в канцелярию митрополита надо зайти.
– Мир не перевернется, если опоздаем, – равнодушно ответил отец Василий.
Отец Федор с недоумением посмотрел на него, но, увидев, какими глазами отец Василий смотрит на солнце, облака, на играющих в сквере детей, все понял. Мир и покой нужны сейчас отцу Василию как воздух.
– А скажите, отец Федор, – вдруг с хитрой улыбкой произнес отец Василий, – вы замечали, какими глазами на вас Настя смотрит?
– А! Вон вы о чем, – рассмеялся священник. – Замечал, конечно. Только, боюсь, я герой не ее романа. Да и в матушки она не годится. Хотя девушка приятная. А вы знаете, как я с ней познакомился?
– На передачу вас пригласила?
– Не угадали. На рынке.
– Где?! – опешил отец Василий.
– Да-да, на рынке. Она покупала свежие помидоры, но делала это в своей энергичной манере. Спешила куда-то и, укладывая на ходу помидоры в пакет, наскочила прямо на меня. Такое пятно на рясе осталось, да еще на самом видном месте. Так и не отстала от меня, пока не утащила в свою машину, привезла к себе домой, отстирала и отутюжила рясу.
– Во как! – восхитился отец Василий. – Она не перестает меня удивлять. Вот что значит, когда у человека развито чувство ответственности за содеянное.
– Срам полный! – махнул рукой отец Федор. – Вы не представляете, каково мне было сидеть в гостиной, завернувшись в одеяло. А если бы к ней кто-нибудь зашел? А тут священник без штанов.
Как ни приятно было брести по осенней аллее, но служба есть служба. В канцелярии митрополита, после приличествующих чинам приветствий, священникам предложили присесть. Значит, разговор предстоит долгий, решили они. Вдруг за дверью послышались шаркающие старческие шаги, и в канцелярию вошел отец Константин.
Благословив священников, он одобрительно покивал.
– Принято решение вас поощрить. Вы заслужили самую высокую похвалу, хотя и заставили нас поволноваться. Вас, отец Василий, решено пригласить участвовать в Божественной литургии, которую владыка по обычаю совершит в Преображенском соборе.
48 
