очень нудно 
8 
Чувство трагедии, которая произошла с Россией, – нерв «Анны Снегиной», и критика это сразу своим безошибочно классовым чутьем угадала. А вот Есенин понял смысл того, что он написал в «прекраснейшей поэме», лишь несколько месяцев спустя…
Итак, на дворе год 1925-й. Безумного Капитана Земли нет в живых, но сконструированный им Корабль пролетарского социализма под управлением Великого Кормчего все упорнее и упорнее гребется в грядущее, по ватерлинию в человечьей крови…
«Не тот социализм», утесняя таинственный и древний мир крестьянской жизни, вытеснял глашатая несостоявшейся Великой земледельческой республики в «узкий промежуток» частной жизни:
- Я теперь скупее стал в желаньях,
- Жизнь моя? Иль ты приснилась мне?
- Словно я весенней гулкой ранью
- Проскакал на розовом коне…
Того, что и эта часть его судьбы, преображенная в пленительные стихи, станет национальной святыней, Есенин, конечно, и предположить не мог… И проводив отчалившую в небытие Голубую Русь, эмигрировал из несбывшейся Инонии, страны, текущей молоком и медом, в Русь Бесприютную:
- Снова пьют здесь, дерутся и плачут
- Под гармоники желтую грусть.
- Проклинают свои неудачи,
- Вспоминают московскую Русь.
- И я сам, опустясь головою,
- Заливаю глаза вином,
- Чтоб не видеть в лицо роковое,
- Чтоб подумать хоть миг об ином…
А вскоре и вообще ушел «в ту страну, где тишь и благодать». Отлетел, как пушкинский Моцарт, «с земли на незримую сушу», так и не отдав заветной лиры ни современникам, орущим агитки бедного Демьяна, ни ближайшим потомкам, читавшим тайком его кабацкие запретные стихи. Ибо лира уже была завещана грядущим поколениям, тем, кому придется восстанавливать – взорванное, оболганное, но, кажется, еще живое…
Алла Марченко
Лирика
Был у нас в селе праведный человек, отец Иван. Он мне и говорит: «Татьяна, твой сын отмечен Богом».
Татьяна Федоровна Есенина
* * *
- Вот уж вечер. Роса
- Блестит на крапиве.
- Я стою у дороги,
- Прислонившись к иве.
- От луны свет большой
- Прямо на нашу крышу.
- Где-то песнь соловья
- Вдалеке я слышу.
- Хорошо и тепло,
- Как зимой у печки.
- И березы стоят,
- Как большие свечки.
- И вдали за рекой,
- Видно, за опушкой,
- Сонный сторож стучит
- Мертвой колотушкой.
1910
* * *
- Там, где капустные грядки
- Красной водой поливает восход,
- Клененочек маленький матке
- Зеленое вымя сосет.
1910
Калики
- Проходили калики деревнями,
- Выпивали под окнами квасу,
- У церквей пред затворами древними
- Поклонялись Пречистому Спасу.
- Пробиралися странники по полю,
- Пели стих о сладчайшем Исусе.
- Мимо клячи с поклажею топали,
- Подпевали горластые гуси.
- Ковыляли убогие по стаду,
- Говорили страдальные речи:
- «Все единому служим мы Господу,
- Возлагая вериги на плечи».
- Вынимали калики поспешливо
- Для коров сбереженные крохи.
- И кричали пастушки насмешливо:
- «Девки, в пляску. Идут скоморохи».
1910
* * *
- Поет зима – аукает,
- Мохнатый лес баюкает
- Стозвоном сосняка.
- Кругом с тоской глубокою
- Плывут в страну далекую
- Седые облака.
- А по двору метелица
- Ковром шелковым стелется,
- Но больно холодна.
- Воробышки игривые,
- Как детки сиротливые,
- Прижались у окна.
- Озябли пташки малые,
- Голодные, усталые,
- И жмутся поплотней.
- А вьюга с ревом бешеным
- Стучит по ставням свешенным
- И злится все сильней.
- И дремлют пташки нежные
- Под эти вихри снежные
- У мерзлого окна.
- И снится им прекрасная,
- В улыбках солнца ясная
- Красавица весна.
1910
* * *
- Выткался на озере алый свет зари.
- На бору со звонами плачут глухари.
- Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло.
- Только мне не плачется – на душе светло.
- Знаю, выйдешь к вечеру за кольцо дорог,
- Сядем в копны свежие под соседний стог.
- Зацелую допьяна, изомну, как цвет,
- Хмельному от радости пересуду нет.
- Ты сама под ласками сбросишь шелк фаты,
- Унесу я пьяную до утра в кусты.
- И пускай со звонами плачут глухари.
- Есть тоска веселая в алостях зари.
1910
8 
