108 
Мэр еще раз внимательно просмотрел полицейские сводки, равнодушно швырнул их в угол и подошел к окну. На центральной площади, прямо у памятника его предшественнику, первому мэру города Джеффри Джонсону, четверо нетрезвых мужчин бурно выясняли отношения.
«Если еще помедлить, полыхнет… — внезапно осознал мэр. — А на выборах вообще черт знает что начнется…»
И тогда решение пришло само собой. Да, обычно смотр назначали один раз в год, уже после сбора урожая, когда ниггеры только и делают, что ловят и жарят опоссумов и пьют самодельный ром, сделанный из украденного у господ тростника и настоянный в зарытых в землю тыквах. Но сейчас был особый случай, и если не позволить людям сбросить напряжение… в общем, пора.
Мэр поднял тяжелый бронзовый колокольчик и несколько раз брякнул.
— Да, сэр! — мгновенно вырос в дверях секретарь.
— Начальника полиции ко мне, — властно распорядился мэр.
Паровая машина, тонкие стальные тросы, массивные шестеренки передач для механической смены декораций и вращения сцены и многое-многое другое, жизненно необходимое каждому современному театру, пришли из Нью-Йорка в один день.
Шестнадцать огромных тяжелых ящиков были доставлены в Новый Орлеан из Нью-Йорка на пароходе, перевезены на пароме через Миссисипи и в четыре часа утра уже стояли на берегу, загораживая проезд снующим через реку лошадям и экипажам.
Отчаянно ругались извозчики, загораживающие проход огромные ящики огибали потоки пассажиров, а Джонатан ходил вокруг, любовно оглаживая шероховатые сосновые доски и поглядывая на прибывших тем же пароходом, а теперь сидящих неподалеку механиков.
— Эй, — подозвал он старшего. — Как долго устанавливать будете?
— Недели три, мистер, — даже не поднявшись и не бросив сигары, лениво отозвался тот.
«Хамье…» — недовольно покачал головой Джонатан. Эти северные манеры определенно зарождались где-нибудь в трущобах.
— А быстрее можно?
— Так в контракте записано, — торопливо затушил сигару механик. — Все, что сверх контракта, надо оговаривать отдельно.
«Оговорим, — улыбнулся Джонатан. — Обязательно оговорим, особенно с тобой».
— Тогда я распоряжусь о погрузке, — кивнул он и повернулся в поисках черных грузчиков, принадлежащих владельцу парома. Но никого не увидел.
— Джимми! — теряя терпение, остановил Джонатан пробегавшего мимо матроса. — Где грузчики?
— Все, сэр Джонатан! — замахал тот руками перед собой. — Сегодня никого уже не будет!
— Как? Почему?
— А вы что, сами не видите? — весело ощерился матрос. — Мэр внеочередной смотр объявил! Все ниггеры возле барака!
Джонатан недоверчиво нахмурился. По традиции, смотр ниггеров проводили глубокой осенью, когда весь урожай собран, а не сейчас, посреди лета! Он кинул взгляд в сторону стоящих на берегу бараков и замер: там явно что-то происходило.
— Но мне же нужно как-то погрузить все это, — пробормотал он и, все ускоряя ход, помчался вперед. Быстро, в течение нескольких минут, достиг бараков, оттолкнул загородившего вход нетрезвого бродягу…
Джимми был прав, и это был самый настоящий смотр. Ниггеры стояли каждый возле своего места у дощатых нар, а ходившие вдоль рядов раскрасневшиеся, возбужденные разновозрастные горожане ворошили грязное тряпье в поисках каких-нибудь улик.
— Есть! — заорали так, что Джонатан вздрогнул. — Нашел!
Скрючившийся над тряпьем пожилой мужчина поднял руку высоко вверх, демонстрируя две новенькие сигары.
— Мне хозяин подарил… — на ходу принялся врать черный грузчик.
— Ага! Рассказывай сказки! — счастливо улыбнулся удачливый сыщик и повернулся к остальным: — Слышали?
— Тащи его сюда! — весело заорали сбоку. — Сейчас мы выясним, кто кому что подарил!
Барак пришел в движение. Ниггера, явно укравшего эти сигары у кого-то из белых, сбили на пол, ухватили за ноги и волоком потащили к выходу — пороть.
— Смотри-ка, что я у этого нашел! Нож! — раздался еще один возмущенный вопль. — Вот сука черная!
— Это не мой! — отчаянно заверещал ниггер. — Мне его кто-то подсунул! Я правду говорю! Не мой это…
Но и этого никто не слушал. Горожане дружно кинулись на преступника, сбили с ног, не дожидаясь констебля, начали топтать, и Джонатан махнул рукой и вышел вон. Теперь он совершенно точно знал, что сегодня на пристани работы не будет. Он вернулся к переправе, никак не реагируя на вопросительные взгляды механиков, присел на один из ящиков, и тут до него дошел весь ужас ситуации.
108 
