Последние отзывы

  10  

Куклы помогали ему всегда. Стоило Джонатану встретиться с нерешаемой жизненной ситуацией или даже просто испытать сомнение, он приходил сюда, воображал своих кукол реальными людьми и начинал разыгрывать с ними целое представление — одно, второе, третье… до тех пор, пока решение не находилось.

А потом он открыл для себя Древнюю Грецию, и даже сама жизнь отступила перед красочной феерией языческого мифа. Шаг за шагом он проигрывал все до единого приключения благородного Ясона и мужественного Геракла и внезапно прозревал в людях и созданном ими обществе такое, чему и названия не находил! Нечто вселенское… почти божественное. Вот только места этому новому пониманию жизни в скучном и однообразном быте поместья Лоуренсов не было.

Отец обнаружил его увлечение не сразу. Все чаще видя Джонатана за книгами, он поначалу даже радовался тому, с какой энергией, с каким тщанием изучает его не слишком жизнеспособный отпрыск историю белой цивилизации. Возможно даже, это давало ему какие-то надежды на будущее… Но затем сэр Джереми обнаружил, чем в действительности занят его сынок, пока он в поте лица своего объезжает плантации, и Джонатан впервые подумал, что отец его убьет.

Позже такое будет случаться не раз и не два; после смерти жены и нерожденной дочери сэра Джереми все чаще будут обуревать приступы необъяснимой ярости, но тогда… тогда это случилось впервые, и Джонатан на всю жизнь запомнил охватившее его леденящее чувство близкого, страшного и абсолютно неизбежного конца.

Лишь спустя примерно полгода, когда Джонатан с легкостью поддержал отца в несложном, но почему-то невероятно важном для обоих диспуте с преподобным, в небесах словно что-то повернулось. Сэр Джереми кинул в сторону сына донельзя удивленный взгляд, тем же вечером вызвал Джонатана к себе в кабинет и после недолгой беседы с примирительным вздохом отпустил.

На следующий день ключ от, казалось бы, навсегда закрытой, доверху набитой куклами комнаты снова появился на своем обычном месте.

Далеко за садом заверещала на бойне свинья — Джонатан вздрогнул и словно очнулся. Он так и сидел на ковре зашторенной комнаты перед незавершенной кукольной композицией «Сын Ойнея Мелеагр убивает брата своей матери Плексиппа». Джонатан окинул своих кукол критическим взглядом и усмехнулся. Да, ему полегчало, как всегда, но вдохновения сегодня ждать не приходится.

Он спустился вниз, устало распорядился принести горячей воды и позволил старому Платону вымыть себя. Приняв ванну и немного воспрянув духом, он приказал принести свой лучший, выписанный из Парижа костюм, оделся, заставил себя поужинать и, собрав все свое мужество, перешел в кабинет, распорядившись привести к нему фаворитку покойного отца Джудит Вашингтон. Это было непростое дело, но решить его нужно было не откладывая.

Меньше чем через две минуты Джудит вошла. Джонатан молча указал ей на стоящий в центре кабинета стул и глубоко задумался.

Чертовски хорошенькая светлокожая, рыжеволосая и сероглазая Джудит фактически была его сестрой — разумеется, только по отцу. И Джонатан прекрасно помнил то молчаливое противостояние между его родителями все время, пока в кладовке под лестницей жила мать этой мулатки — Мередит, чуть более темная, но уже обладавшая явными чертами мужской линии дома Лоуренсов.

Помнится, его мать, миссис Лоуренс, лишь огромными усилиями добилась отправки Мередит на плантацию, но это было все равно что заливать огонь керосином. Отец тут же купил себе новую горничную, еще более светлую и еще более молодую, и поселил ее в ту же кладовку. А пару лет назад место под лестницей, а значит, и в отцовской постели прочно заняла его двенадцатилетняя дочь Джудит.

Джонатан искренне не понимал, почему отец допустил кровосмешение и не продал Джудит Вашингтон еще до того, как она вошла в возраст. И лучше, если куда-нибудь за пределы штата. Так поступали почти все их соседи — люди набожные и здравомыслящие, а потому ценившие покой в семье. Но, похоже, отец к их числу не относился.

Он искоса кинул на Джудит оценивающий взгляд, и рабыня густо покраснела и потупилась.

Джонатан насупился. Уже с одиннадцати лет он бегал на зады кухни смотреть, как моется женская часть прислуги, в тринадцать — купил за десять центов расположение долговязой костлявой кухарки с торчащими в разные стороны зубами, а теперь мог взять любую из них. Но Джудит Вашингтон это не касалось. Ни спать с ней, ни даже терпеть ее присутствие в доме он не собирался.

  10