Зачем было рассказывать о дяде Малкольме, его дочери с мужем, если они практически... 
92 
Патлатый педик улетел под софиты, сбив одну из стоек.
Огромный юпитер накренился, секунду пребывал в состоянии неустойчивого равновесия, потом штатив окончательно подломился, и прожектор весом в сорок килограммов тюкнул ближайшего опера по затылку.
Обноновцев осталось трое.
Ассистент звукорежиссера внезапно понял, что напавшие на съемочную группу люди наняты конкурирующей фирмой, почувствовал прилив сил и от души отоварил маленького кривоногого капитана «удочкой» выносного микрофона по башке. Капитан рухнул на засыпанный осколками ковер.
– Всем лежать! – заорал старший группы. – Работает ОБНОН!
Реплика не произвела никакого впечатления. Собравшиеся просто не знали, как расшифровывается прозвучавшая аббревиатура, и, размахивая реквизитом пошли в контрнаступление. Лишь одна девица упала на пол, прикрыв руками прическу.
Опера затравленно огляделись.
На пороге возникли фигуры Панаренко и Ковальских-Дюжей.
– Да здесь настоящее гнездо! – Надежда Борисовна махнула удостоверением. – Прокуратура! Немедленно прекратите сопротивление!
– Как бы не так! – завопил оператор.
Недоарестованный здоровяк приподнялся с ковра и помотал головой.
– Где Колесников?! – заверещала Панаренко.
– Вон, – старший группы указал стволом пистолета на рослого актера.
– Это не он!
– Как не он?! – икнул обноновец. – У него и наркота с собой!
– А у нас три кассеты, где вы ему в карман что-то пихаете! – обличительно крикнул оператор. – Совсем озверели! Я сейчас вашему начальству звонить буду! – В руке у мастера объектива появился радиотелефон.
Панаренко закрыла глаза и прислонилась к стене.
– Что здесь происходит?! – рыкнули сзади.
Ирина Львовна обернулась.
На пороге возвышались три омоновца, из-за плеч которых выглядывали юркие японские туристы. Беспрерывно щелкали затворы фотоаппаратов.
Панаренко упала в обморок.
* * *
Гепарда кое-как затолкали в грузовое отделение «форда» Мизинчика, на полную мощь включили отопление салона и сунули туда же африканца, предварительно отобрав у него копье.
Садист вытер мокрое от пота лицо.
Циолковский в наброшенной на плечи дубленке по-хозяйски заглянул через боковое заднее стекло на свернувшегося клубком уставшего зверя, подмигнул негритосу и принял из рук Комбижирика стакан коньяку.
– Ну, за встречу!
– Ты зачем кота приволок? – осведомился Рыбаков.
– О-о! – Королев одним махом опрокинул двести граммов «Юбилейного» и занюхал рукавом. – Это, братцы, история! Не поверите – он сам к нам прибился!
– Не поверим, – согласился Денис.
– А это действительно так! – Циолковский вытащил сигару. – Короче... Мы с Фаустом мочили крокодилов. Хотели, блин, побольше набить, чтобы всем по чучелу привезти.
– Из пулемета? – уточнил практичный Ди-Ди Севен.
– Не, там из пулемета нельзя... Но мы, блин, выкрутились. Поймали местного полицая, связали и подвесили над запрудой. Он орет, ногами по воде колотит, так что приманка что надо! Зеленые целыми косяками шли... Токо кто-нибудь из них харю подымал, чтоб, блин, «шоколадку» прикусить, мы тут как тут. Ба-бах! – и на берег выволакиваем. Десяток настреляли, запарились... Живца повыше подняли, чтобы пока спокойно повисел, скатерку разложили и отдыхаем.
– Охотники на привале, – пробормотал Рыбаков.
– Только по первой рюмке накатили, слышим, блин, кто-то в кустах шебуршит, – Циолковский заговорщицки понизил голос. – Сначала думали – Винни. Но звуки какие-то странные... Фауст стрельнул на всякий случай. И кричит – Винни, это ты?!..
У Дениса отпала челюсть.
– Ответа нет. Значит, не он, – продолжил Королев. – Тогда кто?
– Слон, – предположил Ортопед.
– Мы тоже так подумали. Но шуршание, блин, не прекращается... – Циолковский изобразил на лице напряженное внимание. – И кусты не такие высокие, чтоб слон заховался. А Оскар уже гранатомет достал. Я ему говорю – погоди! Фигня какая-то нездоровая. Пошли проверим! Ну, стволы наизготовку и в кусты... А там! Кошака этого сволочь зеленая за лапу зацепила и в речку затащить пытается! Я ка-ак дам крокодилу в тыкву прикладом! Фауст сбоку налетел и сапогом по почкам! Зеленого аж на три метра отбросило! Кошак – в одну сторону, мы в другую... Ну, блин, дух перевели, решили такое дело серьезно отметить. Сели, выпиваем. Тут, – Андрей причмокнул. – опять шур-шур-шур... И рожа гепардовская из кустов. Мы ему мяса бросили. Сожрал. Еще кусок... Опять сожрал.
92 
