Последние отзывы

  30  

Салман аккуратно положил ее на кровать и долго смотрел на нее. Под этим взглядом она чувствовала себя настоящей женщиной. Она видела его возбуждение — и волна наслаждения прокатилась по ней. Но она больше не могла этого выносить. Она взяла его за руку и сказала:

— Салман… Я хочу тебя.

К ее облегчению, он лег, опершись руками о кровать, и хрипло сказал:

— Я тоже хочу тебя. Хотя это больно.

Она обвила руками его шею и уложила на себя, с наслаждением ощутив эту тяжесть и эту твердость между ног.

— Где больно? Покажи мне, и я поцелую.

Да, она хотела, чтобы ее поцелуи действительно прогнали боль и исцелили его. Он дотронулся пальцем до губ и сказал:

— Здесь…

Джамиля потянулась губами к его рту, ее язык ощутил его вкус, затем она начала нежно покусывать его нижнюю губу, потом отпрянула. Его глаза мерцали. Он показал на свою грудь.

— И здесь тоже…

Джамиля провела рукой по его торсу и ощутила пробежавшую по нему дрожь, потом прикоснулась губами к его груди, постепенно приближаясь к соску.

Он отодвинулся, и в ту же секунду Джамиля ощутила, как его член вошел в нее. Ее бедра инстинктивно поднялись навстречу ему. Он жадно целовал ее тело, она задыхалась.

Когда он начал двигаться, ее тело покрылось капельками пота. Она обхватила ногами его спину, и он вошел в нее еще глубже. Салман двигался не останавливаясь — и в этом наслаждении они поднимались все выше и выше, пока не наступил момент последнего предела, и Джамиля на секунду испугалась того, что ждало ее через мгновение. Она изо всех сил прильнула к Салману, но волна захлестнула ее и подняла, и в ту же секунду она подняла Салмана.

Некоторое время не было слышно ничего, кроме их дыхания и яростного биения сердец. Салман лежал рядом, Джамиля больше не чувствовала на себе его тело, и ей не хватало этой тяжести. Она помнила, что он никогда не был склонен к нежности после любви, поэтому была очень удивлена, когда он вдруг прижал ее к себе и крепко обнял.

Они лежали так очень долго. Джамиля слушала, как его дыхание становилось все более спокойным. Она не могла спать. Она вспомнила, как дразнила его, и поморщилась. Конечно, он открылся ей и рассказал, что его жестокость по отношению к ней не была намеренной. Но он не простит ей того, что оказался таким уязвимым перед ней. Слишком гордым он был, слишком непроницаемым. Он не простит ей того, что открылся.

Она не хотела, чтобы он увидел ее, когда проснется. Она боялась, он начнет насмехаться над ней, над тем, как легко она уступила ему, поэтому Джамиля осторожно высвободилась из его рук и потянулась за платьем. Она надела его и посмотрела на Салмана. Он растянулся на кровати и был похож на пирата, захватившего сокровища.

Она направилась к себе, вошла в ванную, сбросила платье и встала под горячий душ. Она боялась, что заплачет, и ненавидела себя за такую слабость. Неожиданно вся ее решимость растворилась, и она вновь стала той доверчивой Джамилей, которая ничего не знает о том, что надо уметь защищать себя.

Вдруг раздался какой-то звук, она повернулась и увидела обнаженного Салмана, стоявшего у двери в душевую. Как это ни смешно, она закрыла руками грудь и закричала:

— Какого…

Он был мрачен.

— Готов поклясться, у тебя давно никого не было.

Она чувствовала себя так униженно, что ее чуть не затошнило.

— А это не твое дело!

— Ну, может, тебя утешит то, что я не мог ни с кем спать с того дня, как поцеловал тебя у султана в прошлом году.

Он шагнул под душ, и вода потекла по его оливковому телу. Его признание подействовало на девушку.

— Правда?

— Ага. Мне не хотелось ни до кого дотрагиваться, пока я снова не увидел тебя.

— А блондинка в замке в то утро?

Он поморщился:

— Она везде таскалась за мной и никак не хотела уходить. А я не спал несколько ночей, и у меня не было сил выставить ее.

Джамиля все еще закрывала груди ладонями. Салман убрал ее руки. В его глазах была такая страсть, что все ее благие намерения растаяли, словно льдинки на горячих углях. Потрясенная его словами, она снова оказалась у него в плену. Он намылил руки и начал водить ими по всему ее телу. Джамиля прислонилась к стене, ее веки отяжелели, а глаза замечали только то, как все сильнее и сильнее он возбуждался.

Он повернул ее и прижался к ней сзади, сжимая ее груди в ладонях. Его пальцы теребили ее соски, она извивалась, ощущая ягодицами его член. Затем его руки опустились на ее живот, затем еще ниже, где все было горячим и влажным от нового желания. Он прошептал:

  30