Последние отзывы

  17  

Мэнди вновь стало его жаль. Что же пришлось пережить Роману, что сделало его таким недоверчивым?

— Потому что я вас люблю, а если кого-то любишь, то не стоит себя сдерживать. Раньше я вела себя так потому, что боялась, что вы выбросите меня отсюда, как только удовлетворите свои желания. Но теперь все иначе, ведь я вам нравлюсь.

— Это очень опасная философия! — резко сказал Галлахер. — И как только, черт возьми, вы могли в меня влюбиться? Вы даже не знаете, что я за человек. Я, конечно, не стал бы нарушать свое обещание, но был полон решимости вас использовать.

— Я знаю, — просто сказала Мэнди. — Это не имеет значения. Я всегда доверяла своим инстинктам и не вижу оснований не доверять им сейчас. А что касается моих чувств к вам… Знаете, Джакто говорит, что в природе ничто не происходит просто так, все имеет свой особый смысл.

— Я чувствую, что скоро мне придется познакомиться с этим Джакто.

— Наверное. — Она улыбнулась. — Я бы хотела, чтобы вы познакомились со всеми, кто мне дорог. С моим отцом, с сестрами, а еще у меня много друзей…

Он предостерегающе поднял руку вверх.

— Я не собираюсь ехать знакомиться с вашей семьей. — В голосе Галлахера прозвучала нотка раздражения. — Черт побери, я вас не люблю, и я не позволю вам себя увлечь. Нравиться еще не значит любить, Мэнди, — добавил он сухо.

— Но эта только начало! — Казалось, его суровая отповедь не произвела на Мэнди никакого впечатления. — Вот увидите, меня есть за что полюбить. Обычно я со временем нравлюсь людям все больше. А насчет знакомства с моей семьей — не беспокойтесь, по некоторым причинам пока это вряд ли возможно. — Она замолчала, чтобы перевести дыхание. — Ну, так мы ложимся в постель или нет? Конечно, мне хотелось бы сначала узнать вас получше, но решать вам. Кстати, я уверена, что получилось бы просто здорово.

— Я ценю вашу уверенность в моих мужских достоинствах. — Легкая улыбка тронула губы Галлахера. — У меня такое чувство, словно меня только что обследовали в каком-то правительственном учреждении и поставили штамп: «Годен».

— При чем здесь правительство? Я же говорю, что всегда полагаюсь на свою интуицию. — Она облизнула языком пересохшие губы. — Ну, так что?

В ее голосе звучала тревога, и Галлахер снова почувствовал прилив нежности.

— Я бы не хотел, чтобы вы разочаровались в моей «утонченной чувственности».

Она бросилась к нему в объятия и крепко прижала к себе.

— Ох, спасибо, Роман! Обещаю вам, это долго не продлится. Я сама не знаю, почему так нервничаю.

Мягкие полные груди Мэнди прижимались к его груди, и сквозь тонкую ткань Роман ощущал прикосновение ее твердых сосков. Почувствовав, что задыхается, он глубже вдохнул воздух. Мышцы живота болезненно заныли. Галлахер мягко отстранил от себя Мэнди.

— Если вы хотите, чтобы я подождал еще хотя бы минуту, то лучше не прикасайтесь ко мне. Иначе я за себя не отвечаю. Займитесь-ка лучше сандвичем.

— Ладно. — Мэнди начала готовить себе еду. Она бросилась в объятия Романа, подчиняясь своей обычной импульсивности, но впредь лучше так не делать. Она словно схватилась за оголенный электрический провод. — Я заметила, что у вас есть мобильный телефон, а в будке возле столовой сидит радист. Нельзя ли мне позвонить моим сестрам и дать им ваш номер? Иначе мне придется каждые два-три дня ездить на джипе в Кубер-Педи, чтобы звонить оттуда. Гарантирую, что они вас побеспокоят только в случае крайней необходимости.

Не отрывая взгляда от ее горящих щек, Галлахер с отсутствующим видом кивнул:

— Конечно. Вы близки со своими сестрами?

— Да. — Мэнди нежно улыбнулась. — Хотя мы совершенно разные, ближе и быть нельзя. Наверно, это потому, что мы выросли в Киллару. В детстве нам больше не с кем было играть, так что нам волей-неволей пришлось приспосабливаться друг к другу.

— В Киллару?

— Так называется наша овцеводческая ферма в Новом Южном Уэльсе. Она много поколений принадлежала нашей семье. Мне хотелось бы, чтобы вы ее увидели. — Ее глаза потеплели. — Там так красиво.

— Красивее, чем в Арнемленде или на порогах Франклина? — улыбнулся Галлахер.

— Нет, просто Киллару — это совсем другое. Там наш дом, — просто сказала Мэнди. — А где ваш дом?

Взгляд Галлахера сразу стал отсутствующим.

— Я родился в Перте, — с неохотой сказал он и направился к холодильнику. — Я принесу вам ватрушку.

С тем же успехом он мог вывесить надпись: «Вход воспрещен», печально подумала Мэнди. Однако жаловаться на это не приходилось. Они и так за короткое время стали гораздо ближе, чем она могла бы мечтать. Отношение к ней Романа изменилось так резко, что Мэнди даже почувствовала легкое беспокойство. Что вызвало эту внезапную перемену? Кажется, что-то было в его лице. Мэнди старалась не думать об этом. Возможно, ей просто показалось. Нужно перестать беспокоиться и наслаждаться тем, что есть.

  17